фотографий ветеранам разведки по открытым источникам, и те дружно согласились, что он и в самом деле раскрыл местонахождение ракетных шахт, о которых прежде только шептались. «Мы знали, что это серьезное дело, – сказал он. – И ты испытываешь особое волнение, когда осознаёшь, что сделал важное открытие первым».

После того как Ивлет показал свои фотографии журналистам, статьи о наращивании Китаем ядерного военного потенциала попали на первые полосы многих газет. Госдепартамент выразил «озабоченность». Китайские СМИ пытались всё отрицать, называя Ивлета сыщиком-любителем, случайно натолкнувшимся на строительство ветряной электростанции. Усилие, конечно, похвальное, но китайская отмазка была поднята на смех, поскольку на изображениях были отчетливо и во множестве видны характерные признаки ядерно-оружейного военного объекта.

Журналисты, освещавшие событие, были настолько возбуждены политическими последствиями разоблачения, что никому из них даже в голову не пришло, сделав шаг назад, осмыслить другой важнейший аспект этой сказочной истории: студент, вооружившись ноутбуком, обнаружил секретный военный объект на территории Китая. И сделал он это, полагаясь на данные спутниковой группировки частной компании, а не НАСА или военных. И доступны эти данные были любому. «Раньше у правительства были спутники, а у нас не было, – сказал Джеффри Льюис, эксперт по контролю распространения ядерных вооружений и наставник Ивлета. – Теперь их спутники разве что самую малость лучше наших. Окей, вот и радуйтесь, но реального значения это не имеет».

Теоретический замысел окружить Землю военными спутниками-шпионами родился еще в 1940-х годах. Американский генералитет и истеблишмент никак не могли смириться с повторением чего-то подобного нападению японцев на Перл-Харбор, которое стало полной неожиданностью вследствие грубого провала военной разведки США, а потому вашингтонские ястребы стали мечтать о всевидящем небесном оке. Единственным, что помешало военным сразу же по завершении Второй мировой войны приступить к осуществлению своей мечты, была неразвитость технологий: ни подходящих камер, ни средств их доставки на орбиту, ни средств передачи оттуда изображений еще не существовало.

В 1950-х годах страстное желание обзавестись спутниками-шпионами еще более окрепло. В 1957 году Советский Союз запустил «Спутник-1», и это вызвало в США опасения относительно отставания от соперника в части космических технологий. Если заглянуть глубже, тот запуск более всего встревожил американских военных – и всё по той же причине: их разведка откровенно проворонила мощный рывок в развитии советских ракетно-космических технологий и к тому же не имела ясного представления о накопленном в СССР арсенале межконтинентальных баллистических ракет. Самолеты-шпионы способны были доставлять полезные снимки, однако такая аэрофотосъемка требовала, во-первых, знания местонахождения объектов, а во-вторых, вторжения в советское воздушное пространство со всеми вытекающими рисками, – а потому аэроразведка носила характер спорадических краткосрочных пролетов по заданным маршрутам. У США не было возможности обшаривать с воздуха бескрайние советские просторы в поисках ранее не обнаруженных ракетных шахт и военных объектов. Не имея возможности точно оценить, что строит и копит против них Советский Союз, Соединенные Штаты не имели и доподлинного представления о том, лидируют они в гонке вооружений или, напротив, безнадежно отстают.

К 1958 году правительство США дозрело до секретного плана CORONA[59], давшего старт разработке целого ряда технологий, необходимых для реализации программы спутникового шпионажа. Нужны были и ракеты-носители для доставки спутников на орбиту, и хитрые камеры для спутников, способные выдерживать вибрации и перегрузки при запуске и справляться с атмосферными искажениями, и много чего еще. В придачу ко всем этим непростым задачам американским инженерам нужно было еще придумать, как доставлять спутниковые фотографии обратно на Землю. Систем быстрой передачи оцифрованных изображений с орбиты на наземные станции в ту пору не существовало даже в зародыше, и группа разработчиков придумала фантастическое решение: спутники CORONA будут сбрасывать с орбиты кассеты с фотопленкой на парашютах. Термоизоляция корпуса кассет защищала пленку от плавления при входе в атмосферу, а на полпути к Земле барражировал самолет, цеплявший кассеты крюком за парашют и буксировавший их на базу. Вот так, по-простому.

Для маскировки запуски спутников проводились под вывеской публичной программы научно-космических исследований Discoverer. Так что, если кто-то, заметив очередной запуск ракеты-носителя, и любопытствовал, для чего это делается, ответом было «для лучшего понимания человечеством Земли», а не для «изощренного космического шпионажа». Отвечать за разработку технологий CORONA поручили ЦРУ и ВВС, а в помощь им учредили Управление перспективных [оборонных] исследовательских проектов в структуре Минобороны США, попеременно называвшееся то ARPA, то DARPA, но неизменно оказывавшее всяческое содействие наводнению орбиты подобной дрянью.

CORONA, конечно, была монументальным предприятием. Правительство привлекло к работе над проектом множество лучших инженеров-конструкторов из аэрокосмической, оптико-механической и фотохимической отраслей и, взяв с них подписки о строгом соблюдении режима секретности, принялось всячески поторапливать. Однако поначалу дела не заладились. За первые полтора года США произвели дюжину запусков ракет-носителей со спутниками CORONA на борту, но все они были неудачными: то ракета взрывалась, то кассеты с пленкой не возвращались или сгорали в атмосфере, то камеры барахлили. Но раз за разом дела шли всё лучше, и в 1960 году с орбиты начали прибывать качественные фотоматериалы.

Результаты впечатляли. Первые же партии фотографий покрыли огромные делянки на карте аэрофотосъемки СССР, прежде выглядевшей сплошным белым пятном. Возвращение в целости одной-единственной кассеты давало больше информации, чем четыре года полетов самолетов-разведчиков. Соединенные Штаты наняли сотни человек в новый сверхсекретный Национальный центр интерпретации фотографий (NPIC), и те стали кадр за кадром расшифровывать изображения на двухсотметровых рулонах пленки на бобинах из кассет, анализируя их под микроскопом.

Первым крупным и весьма утешительным открытием программы CORONA стало то, что Советский Союз, похоже, располагал куда более скромным арсеналом ядерного оружия, нежели опасались Соединенные Штаты. Столь серьезное, пусть и временное, облегчение само по себе служило доказательством полезности программы. Фото раскрывали правду о советском ядерном потенциале в достаточной мере для того, чтобы США могли использовать эти данные и для военного планирования, и в политическом противостоянии с Советами. К тому же аналитики выявили мириады ранее неизвестных объектов, судя по всему военного назначения, разбросанных по всей территории СССР.

В последующие годы ракеты продолжали то и дело взрываться, а камеры – отказывать, но США преследовали поставленные перед CORONA цели с неослабевающим рвением. В 1961 году по программе CORONA было проведено около двадцати запусков, и такие темпы сохранялись на протяжении всех 1960-х годов. Фотоаналитики ежегодно отсматривали свыше 300 км фотопленки. Поскольку никаких особо продвинутых компьютерных систем в их распоряжении не имелось, свои наблюдения они часто фиксировали в виде словесных описаний, которые затем передавались новым аналитикам, и так формировалось нечто вроде институциональной памяти, в которой каталогизировались накапливаемые фотоматериалы[60]. Технический