В те дни инженеры Planet были вынуждены являть чудеса сообразительности и на лету приспосабливаться к стремительно меняющейся обстановке, что, вообще-то говоря, не характерно для спутниковой отрасли. Например, на одном из Dove сбой ПО привел к отказу радиопередатчика. Чтобы его оживить, нужно было заново загрузить исходный код с Земли на спутник. Сигнал тот ловил лишь в зоне прямой видимости с наземной станции слежения, и загружать ПО для передатчика пришлось по кускам в несколько приемов. Но в итоге всё закончилось благополучно и спутник ожил.

Первые испытания лишь укрепили убежденность создателей Planet в верности их основополагающей идеи гибко перенастраиваемых и обновляемых спутников. Спутники не должны годами кружить по орбитам в том виде, в котором туда попали. Их прошивки можно и нужно обновлять в точности так же, как это делается у земных компьютеров и смартфонов. Тем самым Planet подорвала очередной устой традиционного мышления, подразумевающий, что столь хрупкие объекты, как спутники, после вывода на орбиту лучше не трогать.

Пара успешных запусков резко укрепила веру инвесторов в молодую компанию, и к середине 2013 года Planet собрала еще 13 млн долларов. Лидером этого инвестиционного раунда был всё тот же Стив Юрветсон, к которому на сей раз присоединились венчурный капиталист Питер Тиль, Эрик Шмидт и другие. На эти деньги Planet построила 28 новых Dove. В космос их в январе 2014 года подбросил грузовой борт до МКС, а оттуда на орбиту выпустили астронавты. В 2015 году инвесторы окончательно уверовали в Planet и ее концепцию – и закачали в компанию еще 170 млн долларов. На эти деньги Planet принялась строить сразу сто с лишним спутников, параллельно изыскивая возможности для их вывода на орбиту на «попутках». Параллельно с их постройкой и поиском возможностей для запуска инженеры Planet, однако, делали неприятные для себя открытия, указывавшие на переоценку ими эксплуатационных качеств ранних версий спутника. Первые Dove пробыли на орбите слишком мало для того, чтобы подобные дефекты вскрылись. А когда Dove из первой серийной партии стали проводить на низкой орбите месяцы, выяснилось, что «птички» дохнут от перегрева и выхода из строя батарей. И управление сразу десятками быстро движущихся спутников со считаных наземных станций оказалось сопряжено с большими трудностями. «Нам, говоря по-простому, в итоге понадобилась система-нянька – присматривать за всем этим выводком ужасно себя ведущих спутников, – сказал Ховард, – причем мониторить всё нужно было в мельчайших деталях. Команда же у нас была маленькая и неопытная, и давалось нам это с огромным трудом. Мы-то думали, что достаточно наштамповать сотню штук, запустить их, нажать кнопку „печать“ и любоваться результатами. Не тут-то было».

Время от времени аппараты слишком долго находились под прямыми солнечными лучами и раскалялись до запредельных температур. В таком виде любые операции, вплоть до продолжения подзарядки аккумуляторных батарей, были чреваты полным выходом спутника из строя. Инженеры Planet наловчились отключать перегревшиеся спутники до возвращения температуры в пределы допустимого, но дожидаться этого порой приходилось сутками.

И с оптикой были проблемы. В обычном спутнике предусмотрено всё необходимое для защиты объектива от резких перепадов температур. Конструкция же Dove была такова, что линзы объектива постоянно то нагревались, то остывали, и это приводило к расфокусировке изображения. «С этим мы вовсе ничего поделать не могли, – признал Ховард. – Всё-таки надо было нам, наверное, изначально пригласить инженера по оптике». А главное, спутниковые радиопередатчики из-за низкой пропускной способности каналов не справлялись с отправкой на Землю всех отснятых изображений. «Мы провели множество запусков, но так и не получили созвездия, способного реально поставлять нам данные фотосъемки в том качестве и с той скоростью, какие были нам нужны для окупаемости всей затеи, – сказал Ховард. – Тут у нас возникли реальные опасения, что мы это не потянем».

Настала пора отрезвляющего пробуждения. В аэрокосмической отрасли пошли насмешки над стартапом, затеянным с самоуверенностью районной шпаны. Ведь Planet замахнулась на то, чтобы привнести в серьезный спутниковый проект присущий самонадеянным айтишникам из Кремниевой долины дух «понтуйся, пока не выйдет», и слишком поспешно отправила на орбиту целую сотню своих необкатанных аппаратов. Часть старожилов отрасли даже злорадствовала, считая, что Planet получила по заслугам. Спутники строить очень трудно, а эти дезертиры из НАСА откровенно переоценили свои возможности. Да еще и ударились в визионерство в ущерб инженерии.

Раскрывать свои многочисленные проблемы на широкой публике Planet отказывалась. Маршалл по-прежнему был частым гостем всяких научно-технических конференций и выдавал там желаемое за действительное, превознося вклад Planet в спасение мира. За кулисами, однако, команда Planet продолжала отчаянно сражаться с проблемами и, учась на ошибках, вырабатывать недостающие навыки для размещения на орбите группировки из сотен спутников и слаженного управления потоками информации между ними и Землей.

Первым делом нужно было научиться получше ориентироваться в мире запусков ракет-носителей. Planet намеревалась выводить всё новые и новые спутники на орбиту и делать это как можно дешевле, но в ту пору запуски были еще весьма редки и дороги. Опыт с МКС вышел, конечно, весьма удачным, поскольку «попутка» дотуда обошлась в разы дешевле обычного запуска. Вот только орбита МКС для целей Planet не подходила, и спутники затем пришлось месяцами доводить до нужных для фотосъемки точек.

В последующие годы ответственным за связи и контракты с ракетными компаниями во всем мире был Майк Сафьян из первого призыва наемных работников Planet. Вскоре компания прославилась в качестве главного скитальца по космодромам Земли. Стаи «голубей» взмывали в небо из России и Индии, а также с территории США, но уже на ракетах SpaceX. Planet также принялась обхаживать и начавшие появляться на сцене другие ракетостроительные стартапы. Этим компаниям еще только предстояло доказать работоспособность своих носителей, а потому и цены они запрашивали смешные, запуски обещали частые и готовы были брать малые спутники в качестве основной нагрузки, а не довеска, – и выводить их по этому случаю на орбиты с запрашиваемыми параметрами. Сделавшись, по сути, кормилицей индустрии дешевых коммерческих запусков, Planet стала заказчиком одного из первых полетов ракеты новозеландского проекта Rocket Lab с несколько диковинным по космическим меркам названием «Электрон».

Прежде ни одной компании в мире не нужно было договариваться о столь большом числе запусков, и Сафьян в итоге сделался мировым лидером в номинации «человек со связями в индустрии космических запусков». Научился он и торговаться, и ориентироваться в примерных сроках неминуемых задержек запусков относительно планируемых дат, и вычислять наиболее эффективные способы доставки спутников на орбиту в требуемые сроки.

Для обеспечения связи со своими спутниками Planet построила разветвленную сеть