Ис. 46, 12; Иер. 9, 26; Иез. 2, 4; 3, 7; 44, 7), так что все они будут бездейственны и окажутся приведенными понапрасну. Потому что, если говорящие не согласны друг с другом в предпосылках, как вообще они могут о чем-либо договориться? Мог ли бы, например, Эпикур[95] воспринять, что Бог — Троица, совершенно не веруя, что Бог вообще существует? Так что не имеет смысла браться убеждать себя свидетельствами оттуда, т. е. из Нового Завета, какового ты вовсе не приемлешь, несмотря на то, что он сам по себе является истиной и ярче солнца сияет, но будем черпать их из Ветхого, вашего Завета, и нами чтимого и принимаемого как святой и справедливый.

Ксен: Много да прибудет тебе, царь, благ от Бога, ибо как раз это я очень хочу послушать.

Император: Ты еще помнишь, какой ты сделал против нас выпад, заявив, что мы поклоняемся трем богам, подкрепив обвинение цитатой из Моисея: «Слушай, Израиль: Господь Бог твой Господь един есть» (Втор. 6,4)?

Ксен: Прекрасно, царь, помню и десятки тысяч раз, если бы было возможно, принял бы за это смерть.

Император: Отлично ты сказал, что умер бы за эту веру. А я, как ты можешь видеть, настолько далек от того, чтобы порицать тебя за это или отвергнуть Моисеево изречение, что и сам, да и все мы, называющиеся по имени Христа, многократно, как ты сказал, пошли бы на смерть за поклонение единому Богу.

Ксен: Похоже, ты противоречишь, царь, сам себе, и то, что ты намерен сказать, сильно отличается от того, что ты говорил.

Император: Тебе так кажется, но это не так. Если потрудишься послушать, увидишь, что я в полном согласии и с собой, и со всеми святыми и пророками.

Ксен: Ну, так говори и докажи это.

Император: Прежде всего я хочу тебе напомнить те слова, которые мы положили как бы неким основанием рассуждений, а именно: не стараться средствами природы и рассудка уразуметь то, что выше природы и рассудка, что следует одной верой воспринимать и почитать. Если ты намерен этого держаться и впредь, все у нас вместится в уме; если же нет, то мы понапрасну будем трудиться.

Ксен: Совершенно необходимо держаться принятого, ибо это справедливо.

Император: Итак, да будет началом наших разысканий то, что более другого необходимо: никоим образом не разузнавать, чем по природе является Бог. Ибо это совершенно недопустимо не только для людей, но и для высочайших чиноначалий.[96] Ведь Он в равной степени непостижим для всякой рожденной природы и совершенно никем ни полностью, ни отчасти познан быть не может.

Однако же, будучи таковым по природе, Он не оставил нас жить, блуждая, словно в глубочайшей тьме, в абсолютном о Нем неведении, чтобы мы не пострадали вместе с упомянутым Давидом безумным, неразумно предположившим, что Бога нет (см.: Пс. 13, 1), или, если хочешь, вместе с безумным Эпикуром, который тоже верил в самостоятельность бытия и никак не соглашался с существованием стоящего над всем Бога-Промыслителя; и Он вложил в ангелов непосредственное знание о Себе в понятиях, которые знает их научивший, для человеческого же постижения недоступных; нам же, людям, Он дал знамения, с помощью которых наш разум способен возвышаться к мыслям о Нем. Знамениями и как бы некиими символами я назвал бы небо и землю и все, что на них, — чтобы, видя их красоту и сплоченность и неслиянность, свойственные их устройству, мы были способны восходить умом к приведшему их в бытие и в нем содержащему и устрояющему и познавать в нем всесильного Бога — не существо Его, конечно, но лишь сверхъестественность и Божественность Его силы — и веровать в Него. Поскольку же для совершенного богоразумия этого недостаточно — путем мысли приходить от творения к единому Богу (мудрецы называют это путем к богопознанию), да и этого мало, чтобы путешествующий достиг цели — в частности, и иудеи ведь, и те, кто позднее впали в Магометово безумие, считают Бога Творцом всего и Подателем, — Бог послал сначала святых людей, затем пророков и учителей, которые, открывая более совершенные Божии таинства, стали учить всех людей. Поскольку же Адам, будучи прельщен, как мы раньше говорили, лишился Бога, Его присмотра и помощи и был отвержен, — хоть и не совершенно, но ведь отвержен, — и его потомки после него, захваченные многим другим неподобающим, в конце концов докатились до служения идолам, как могли бы они, бесящиеся от столь великого безумия, вдруг воспринять слова о сущем Боге и зараз быть наученными чистоте богоразумия? Так что свет начал светить и таинство Троицы стало обнажаться издали — иногда в загадках, иногда в образах, словно в зеркале. Сначала — через Моисея. А об отцах, живших прежде Закона, я не буду говорить; я имею в виду Иова, Мелхиседека, Авраама, Исаака и Иакова, познавших Бога-Отца, Его Сына и Дух Святой.

Выведя с помощью Моисея ваш народ мышцею высокою из земли Египетской, Бог через него научил вас чтить Себя как Творца неба и земли, понемногу отучая от скверной службы идолам и влагая в вас Свой разум, при этом смутно показывая и Сына в сказанных о Нем словах. Нами было уже раньше упомянуто, что Давид словами «и да поклонятся Ему все ангелы Божии» (ср.: Пс. 102,20; 148,2) указывал на Сына, и Моисей тоже и теми же словами: «Да поклонятся Ему, — сказал он, — все ангелы Божии» (Втор. 32,43). И еще он же, говоря, что Бог воздвигнет из братий ваших пророка (Втор. 18,15), Его имел в виду. Да и тобою чуть раньше приведенное одно из Моисеевых повелений: «Слушай, Израиль: Господь Бог твой Господь един есть» (Втор. 6, 4), — и оно явно указывает на Троицу. Ведь словами «Господь Бог твой Господь» он явил Отца, Сына и Святой Дух, а словами «един есть» представил единую для трех Божественность — единую простую и нераздельную природу. Саддукеи ведь не верят ни в Духа, ни в ангела, ни в воскресение мертвых, вы же, фарисеи, во все это, мне кажется, веруете (ср.: Деян. 23,8). Впрочем, так ли это или иначе?

Ксен: Так это, не иначе.

Император: В книге Исход Моисей говорит, что Бог повелел ему избрать семьдесят мужей из сыновей Израилевых, чтобы, взяв от того Духа, Который на нем, возложить на них, чтобы они стали пророками (в книге Исход, 24,1, упоминаются семьдесят старейшин Израилевых, но пересказывает император