А что еще остается? На электричку?!

И далеко уедет? После взрыва в Бору?!

План «Перехват», операция «Грабли», режим «Сито»! Не исключен «кавказский след»!

Не исключен, да. Но и не подтвержден. А Токмарева загребут всенепременно — до Большой Ижоры не доедет! «Пограничный наряд! Приготовить документы!»

— К Марику! — подтвердил. — Дело к нему есть. Я, собственно, и приехал… Что, Гена? Что не так?

— Не, Айтем! Пойми п’йавильно! К Ма’йику так к Ма’йику. Буду знать, где тебя… Как с ментами ‘йазвяжусь, с’йазу п’оявлюсь. Или лучше — ты сам. Номе’ «т’йубки» — запомни. Домой х’йен когда могу ве’нуться. Фо’с мажо’, сам понимаешь.

— Только у него что-то с телефоном… — вдогон посетовал Артем.

— Но’ймально у него с телефоном. Он из Инте’йнета к’йуглосуточно не вылазит. В две’й звони… Ну, будь! А я как только, так с’йазу. Еще с Натали замо’очки… по поводу вз’йыва…

А-а-а, вот оно что, блиннн! Ну дай бог, чтобы то была последняя неадекватность в Генкиной речи. Доля принужденности в непринужденном упоминании Натальи: отзвонилась после взрыва, у нас устное соглашение, заморочки с ней…

— Слушай, жена, а как насчет мужика виртуального? Не обзавелась пока?

— Насчет виртуального — не обзавелась!

Тогда тем более объяснимо редкостное миролюбие обычно свирепого Архара относительно Чепика. Сигнализирующие запахи (свой? чужой?) неизбывны.

Токмарев дал понять псине: Наталья — свой!

Чем пахнет свой?

Пхнем! Комплексно.

«Таша у себя…» — брякнула застигнутая врасплох теща.

У себя — у кого?!

У…

Не на сто процентов, но более чем на пятьдесят догадка верна, пожалуй:

Ты куда, Одиссей, от жены, от детей?! Здесь жена и дите твое злодеями одолеваемо, типа Гочу! А о муже информации — ноль. А жена сама попросила… Ну как не порадеть родному человечку?! Ну и… я злодея победил, я тебя освободил! А теперь, душа-девица, на тебе хочу… жениться не жениться… но на тебе… Возражения? Нет вроде. Согласие есть продукт непротивления двух сторон.

И — возвращается муж из командировки.

В голливудско-михалковских «Странствиях…» (буквально только-только!) в батальном кадре избиения женишков нашелся умный-умный — за колонны уклонялся, утишающими ладонями осаживал многобуйного мужа (easy, easy, guy!): погоди, выслушай, противный! ну да, да! мы тут маленько… дык ведь и хавку в дом, и бухло — сами приносили! не гнала же, столы накрывала (хавка чья? бухло чье?)… а мы по-честному ждали — кого выберет! могли ведь повалить на масличное ложе и, как соплюху в подвале, сообща уестествить! да нам за воздержанность орден полагается, медаль в крайнем случае! а ты?!

А он, Одиссей то бишь, послушал умного-умного, послушал и — ты все сказал?! — н-на, получи!

Сказка — ложь, да в ней намек… Вдруг Токмарев, он же законный муж, взбрыкнет?

Да не взбрыкнет, не взбрыкнет, шерочки-машерочки! Хоть вы все тут… конем… ходите! Вот не было печали! (Раньше, лет десять назад, печаль, возможно, и нахлынула бы — не на Токмарева, а на конкурента. Ой, грусть-печа-аль!) А теперь… Баба с возу…

— Ты ночь у Натали… провел? — мазохистски уточнил очевидное Чепик.

— А кто это? — отозвался Токмарев плаваюше. Понимай, как хочешь. То ли «знать не знаю, шалаву, и знать не хочу!» То ли «давай, преемник, колись чистосердечно — может, и не схлопочешь!» То ли «совсем зарвался, хахаль, — жену чужую кличешь по-своему: Натали!»

— У Натальи? — поправился Кайман, признавая: переборщил.

— У жены моей, что ли? — подчеркнуто равнодушно уточнил Токмарев. — А где ж еще!

— Ну и… как?

— Что?

— Как вы… между собой?

— Нормально.

— Не, Айтем! Пойми п’йавильно!

— Нормально, Ген, нормально. Не дергайся.

Что есть нормально?

Не убил, не покалечил, узнав про шахер-махер с квартирой (если б с одной квартирой!)? А то, видишь ли, Тема, у «Каймана» с «Одессеем» устное соглашение — обеспечиваем безопасность по всей поляне. И лично Чепик отвечает за… Так что…

Да нормально, Ген. Не дергайся. Разве взрыв в лифте, но, сам понимаешь (ты-то понимаешь!) — Токмарев не инициатор.

Или возвратился изголодавшийся по женской ласке служивый к бабе (а ничо девочка! по-прежнему ничо!), и они там… переплелись на всю ночь. А Чепик — сбоку припеку, хотя в отсутствие законного супруга преуспел в… во взаимности… Так что…

Да нормально, Ген. Не дергайся. Разве в ванной освежились, но по-домашнему, без… переплетения. И не Токмарев инициатор.

И вообще! Отчитываться? Перед Чепиком?! И в чем?!! А ху-ху не хо-хо?!

— Нор-маль-но!

— Чо ты, Айтем?! Пойми п’йавильно…

— Я и понял.

— Не! Ты неп’йавильно понял! Я…

— Ген! Ты сказал, у нас нет времени. Ты меня понял правильно? Я — у Марика. Надо — позвони. Нет — нет. Понял? Что ты дергаешься?

— Да он меня не очень… Ладно, хе’ня! Его проблемы. Главное сейчас с тобой ‘ешить…

— С собой я как-нибудь решу, Ген.

— Не, ну А’йтем! Опять ты неп’йавильно…

Нет уж, Ген! На сей раз ты неправильно…

Решить с собой — это решить с собой: про батю покойного, про соратника его ближайшего с битлово-припевочными инициалами — Е.Е.Е. Зачем и ехал, по большому счету. К Марику — в первую очередь. Интернет, говорите? Хакер, говорите? Самое то!

Остальные проблемы — да, неожиданные! да, серьезные! да, неизвестно, откуда еще прилетит!.. Артем будет их решать (и решит!) по мере поступления (что-то они, проблемы, всякую меру потеряли!).

Но главное…

Однако не посвящать же Каймана в то, что есть главное для Токмарева! Друг-Чепик и так излишне осведомлен — о второстепенном. И безоглядно довериться другу-Чепику повода нет. Обратный повод Кайман дал — и не один, много.

Марик Юдин — иное дело…

9

«Dead Serious

Мы должны внушать страх преступникам, чтобы они держались подальше от наших офисов, от наших паркингов.

Они должны нас бояться.

А мы должны помнить: если мы лишь раним преступника, он сможет после преследовать нас, он выйдет на свободу и убьет нас, а потом будет совершать новые преступления.

Только смерть!»