не используя рук. Даже не думая тратить патроны, Райан за считанные минуты отправил в нокаут с десяток селян, и ещё столько же на тот свет посредствам зажатого в зубах боевого ножа. Отбрасывая последнего с носка, он хорошенько вмазал тому сапогом по лицу и мрачно взглянул на затихшую Мару. Его лицо было забрызгано кровью, а глаза выражали смертельную скуку.

— Сука… — сквозь зубы выдавил Райан, медленно подхватив выпущенный изо рта «Каратель» и глядя на дамочку, на лице которой не дрогнуло ни одной мышцы, — даже бродяги честнее, чем ваше отродье.

— Да почем тебе знать? — она потупила взгляд в землю и задрожала. — Как же хранить теперь мяса-то столько? — запричитала Мара, оглядывая трупы, и тут же получила смачную пощечину. Хватая местную матрону за грудки, Вэнс с силой впечатал её в стену сарая, поднимая на вытянутой руке и глядя на ту с полным безразличия взглядом.

— Обычно, я не бью слабых женщин, — сухо отметил наёмник, сильнее вжимая несчастную в крепкие доски, — но для тебя сделаю исключение.

— Ах, вот где ты был! — она усмехнулась. — Вижу, лицо твоё в пасть волчью вертается! — заходясь в кашле, Мара громко расхохоталась, словно окончательно лишилась рассудка. — И звезды погасли, и хохот ужасный! И голос войны сплетается с гласом пустот и отчаянием диким детей обезумевших! И скачет Раздор! И тьма расползается рёвом владык наших истинных! Видно, сам дьявол на землю пришёл, ритуалом своим — Рагнарёк знаменуя!

— Арлэина! — донесся измученный старческий голос. Посреди дороги стояла та самая бабуля, с которой Вэнс повстречался прошлым утром. Роняя горькие слёзы, она сжимала дрожащими пальцами головной платок и мелкими шажками двигалась вперед.

— Милок, — тихо вымолвила старушка, — помилуй её. Многих уж ты мужиков положил, у нас-то и так почти одни старики тут остались. Да и деточек нету, уже как давно.

— Мне с того что? — Райан глянул на неё, в пол оборота, игнорируя блаженную бабу, которая продолжала бубнить какую-то чушь себе под нос о «истинном священном хаосе», Антихристе, и каких-то «камнях». — Ну так нарожали бы, делов-то? У ягненка мясо всяко вкусней чем у взрослого барана.

— Больна дочурка моя, — вздохнула бабуля, продолжая неспешно шагать к этим двоим, словно пыталась потянуть время. — Давно уж мужиками крутила, а когда есть стало нечего, придумала она скушать одного заплутавшего путника, и остальных сговорила народ блудный за харч хоть какой продавать. С тех пор забивали, как скот, незнакомцев, а старики… а что мы? Стары уж совсем, что уж с молодыми поделать? Мы их не трогаем, а они нас товарами иногородними кормят. Сами-то к «дикому» мясу не притронемся, нечестиво оно, да и зубы давно уж не те.

— Не рыпайся! — рыкнул ловчий, отправляя в нокаут порядком доставшую его женщину смачным ударом лоб в лоб и опустив на землю.

— Больна она, — поникла бабуля, не прекращая движения и всхлипывая. — Голова у неё не здорова, пойми уж. Давно бедолага виденьями бредит. А мужики наши радо в ведунью уверовали, да настолько, что уж давно всех девчонок в селе извели. Что сложного дураков в ереси вбеждать? А деток здесь нет, ибо мы их повывозили давно, от греха подальше, когда моя дочурка решила и до них уж добраться.

— Плевать, — парень недовольно поморщился. Он и своих-то действий порою не мог растолковать, куда уж слушать пояснения за чью-то шизофрению. — Если бы не полезли — то и хер бы с ними. Сами виноваты, что на кого попало с вилами прут. — Он покосился на раненых селян, распластавшихся на дороге. Ничейные, или окультуренные, для него все эти твари были на одно лицо.

— Так ты не по воле доброй сей урок преподал? — разочарованно воскликнула старушка, которая несмотря ни на что прошмыгнула мимо парня и припала к дочери.

— Воля? — он горделиво приподнял подбородок, глядя на ту сверху вниз, — Какая ещё воля? Я просто не люблю, когда мне угрожают доходяги.

— Бедный, — только и сказала пожилая женщина, прижимая Мару к себе. Райан не врал, ему и правда было плевать на этих бездольных и их методы выживания. Будь то каннибализм, или что-то похуже, Вэнс никогда не задумывался о моральной стороне вопросов, которые его не касались.

— Почему ты так её защищаешь? — недовольно поинтересовался наёмник. Он вовсе не собирался что-то кому-то доказывать, просто не любил когда его недооценивают и решил проучить зазнавшихся челядей. — Мужа на фарш пустила, и тебя также пустит. Что за логика?

— Мать я, сынок. Не могу по-другому.

— Понятно, — он раздраженно закатил глаза и болезненно отвел взгляд. Вся эта «родительская любовь» вызывала одно отвращение!. «Так вот что ты имел в виду, брат», — промелькнуло в мыслях и затерялось в подсознании, а его взгляд на миг вспыхнул злостью и вновь потускнел, напоминая безжизненный пласт холодной стали.

— Нет, милок, — тяжело вздохнула старушка, — ничего тебе не понятно. Прости старую, недолго мне осталось. Да и хотелось бы остановить окаянных, да куда уж? — она жалостливо покосилась на разбросанных Вэнсом односельчан.

— Да плевать. Зря только время потратил, — буркнул Вэнс, сунув старухе флакончик с перекисью водорода, как плату за учиненный беспорядок, и зашагал прочь из этого чертова места, в очередной раз отмечая, что явно не создан для бродячей жизни.

Десятая глава будет опубликована: 13 декабря в 20:02 (20:15)

Глава 10 Последствия

Раздосадованная не самым ценным хабаром, угрюмая гончая плелась в сторону поселения Каменщиков. Несмотря на прибранную к рукам походную сумку, она все равно не смогла бы утащить больше трофеев. То, что работа от Дядьки попахивает отсыревшим порохом, было и так очевидно, но чтобы всё было настолько запущено!

Возвращение в город далось Кристин без труда. Не считая ужасного настроения и вывихнутого плеча, всё было более чем стабильно. А вот попытки довольной Маришки разговорить конопатую уже не увенчались успехом. Угостившись полюбившимся перри и выкурив пару сигарет подряд, наёмница с унынием обнаружила исхудание табачного запаса. Прикупив немного съестного на ближайшие пару дней она оглядела трактир и устало зашагала на второй этаж. Спать не хотелось, а мысль о возможном родстве чернявой девицы с Дядюней не вызывала никакого интереса, в отличие от добытого баллистического ножа, который чуть не снес ей башку. Повертев в руках диковинный инструмент и пройдясь пальцами по рычагам, девушка разочарованно признала малую эффективность такого оружия. Определив сувенир во внешний карман походной аптечки, на случай «важных переговоров», она ловко сбросила с себя удушающую водолазку и вдохнула полной грудью, поправляя тугую перевязь эластичного бинта.

«Черт…» — гончая сцепила зубы, напряженно глядя