— Не привлечь тебя, — сказал я. — Принести тебя в жертву.

Она рассмеялась, но теперь в ее голосе слышалась нервозность.

— Ладно, ладно. Все Хэдли — члены культа, практикующего человеческие жертвоприношения, и я их следующая жертва. О, пожалуйста.

Она звучала бы более решительно, если бы ее голос не дрожал от холода.

— Твоя уловка с моей душой не сработает. Я прекрасно обойдусь без твоей сделки, большое спасибо.

— Говорит девушка, которую только что трахнул демон.

— Ты не имеешь права держать это у меня над головой.

Она откинула назад волосы, гордо вздернув подбородок.

— Женщина никогда не должна стыдиться того, что хочет сексуального удовольствия для себя.

— Нет, она не должна.

Мы свернули на грунтовую дорогу, которая вела к ее домику. Стрекотание сверчков было пугающе тихим, заставляя меня нервничать.

— Но женщина должна обдумать свои лучшие варианты, когда она бросается в кроличью нору, полную магии и монстров.

— Я обдумываю свои варианты, — сказала она, и в ее голосе было столько уверенности, что я понял, что она притворяется.

— Продажа своей души не входит в их число. Можешь забрать свой гримуар и уйти, а я разберусь с этим сама.

Хижина была прямо впереди, окна были тепло освещены изнутри. Мне стало интересно, оставляла ли она свет включенным потому, что была забывчивой, или потому, что ей нравилось видеть свечение, когда она возвращалась домой в темноте. Она помолчала несколько мгновений, затем тихо сказала:

— Итак, мне нужно принять план Б или что-то в этом роде? Ты знаешь…

Она указала на свою юбку. Это напомнило мне, что ее трусики все еще лежали там, на кладбище, и мне внезапно отчаянно захотелось поднять ее и снова поглотить, пока она не закричит.

Я сопротивлялся.

— Если ты не чистокровная ведьма, тебе нечего бояться, — сказал я. — Я мог бы кончать в тебя снова и снова без последствий.

Ее лицо покраснело, и я снова стал идти неторопливо, когда мы подходили к крыльцу хижины. Я нахмурился, когда включился ее свет, активируемый движением, осветив бело-рыжего кота, сидящего прямо над ступеньками.

Сверчки стрекотали так тихо.

Ночь была такой тихой.

Что-то было не так.

— Чизкейк?

Замешательство в ее голосе было очевидным, когда она подхватила кота с крыльца. Кот мяукнул и потерся головой о ее подбородок, прежде чем медленно моргнуть.

— Что ты делаешь на улице, приятель?

У меня уже сработала тревога, а у нее это заняло еще несколько секунд. Теперь, при включенном свете, она могла видеть, что ее входная дверь приоткрыта, а занавеска мягко колышется на ветру.

— Я заперла ее, — тихо сказала она, прижимая кота к груди. — Я закрыла её, я знаю, что сделала это.

Я оказался перед ней прежде, чем она успела моргнуть, втиснувшись между ней и открытой дверью. Я заглянул в дом, принюхиваясь к воздуху, прислушиваясь. Если бы тот, кто вломился сюда, все еще был там, я бы разорвал его на куски прежде, чем он прикоснется к ней.

Она прижалась чуть ближе у меня за спиной, оглядываясь по сторонам. Ее запах витал повсюду, смешиваясь с запахом лесных обитателей, которые проходили по двору, и кота у нее на руках. Но было и кое-что еще: что-то мягкое, но очень сладкое, насыщенное, как карамель.

Ведьма. Здесь побывала ведьма.

И в Абелауме я знал только одну ведьму: Эверли.

Я медленно выпрямился, напряжение покидало меня.

— В чем дело? — сказала Рэй, ее голос дрогнул от тревоги. — Что случилось? Здесь кто-то есть?

— Уже нет, — сказал я, отступая от двери. — Здесь был человек, но теперь его нет.

— Какого черта?

Она проскользнула мимо меня, двигаясь осторожно, положила своего кота на кухонный стол и направилась в гостиную. Кот, однако, не хотел оставаться внутри. Он выскочил обратно на крыльцо и снова сел, с любопытством вглядываясь в лес и подергивая хвостом.

— Кто-то рылся в моих вещах! Везде бумаги, даже мои коробки вскрыли!

Беспокойство начало скручиваться узлом у меня в груди. Какого черта ведьма была здесь? Чего она хотела? Эверли не была похожа на своего отца. Судя по тому, что я заметил, она была такой же его пленницей, как и я. Ее мать была такой же: связанная с Кентом любовью и общей кровью в их ребенке. Кент защищал Эверли с той же собственнической одержимостью, с какой защищали бы ценное оружие, и без гримуара теперь она была его величайшим оружием. Тот факт, что она пришла сюда одна, был странным.

— Черт! Черт возьми, нет!

Ее болезненный, яростный крик мгновенно заставил меня броситься к ней. Она сидела на корточках перед низкой книжной полкой, перебирая тома и что-то ища.

— Что случилось?

Мой голос был резким от тревоги, но это ее не смутило. Она подняла голову, раскрасневшаяся, стиснув челюсти от ярости и страха.

— Они забрали гримуар, — прошептала она. — Он исчез.

Мне показалось, что на голову вылили холодную воду.

— Ты уверена?

— Он исчез!

Она вскинула руки, схватившись за голову. Судя по голосу, она была на грани слез.

— Черт возьми, он пропало, блядь, пропал, что за хрень!

Пропал…гримуар снова исчез. Вернула ли Эверли его обратно Кенту? Неужели меня вот-вот заставят вернуться к нему?

Или она сохранила его? Этот гримуар был написан ведьмой-основательницей ковена ее матери. Он принадлежал ей по праву; там были все знания ведьм, которые были до нее. Сила Эверли все еще была дикой, неукротимой в ее крови. Но если она воспользуется этим, если ей удастся сбежать из Кента и научиться управлять своей магией…

Я вздрогнул, но это не имело никакого отношения к холодному ночному воздуху, проникавшему в открытую дверь. С ведьмами шутить было нельзя.

— Мы должны вернуть его обратно!

Рэй вскочила на ноги, сжав кулаки, ее очки сползли с носа.

— Мы должны выяснить, кто, черт возьми, взял его…

Я внезапно схватил ее, зажимая ей рот ладонью и заглушая ее яростные ругательства. Она сопротивлялась, но только мгновение.

Потом она тоже почувствовала этот запах.

Смерть. Острый и кисловатый в воздухе. Рэй прижалась ко мне, ее сердце трепетало, как птичка. Через открытую дверь мы оба могли видеть ее кота, стоящего на крыльце, выгнув спину и распушив хвост. Низкое, сердитое рычание вырвалось из горла маленького зверька, зациклившегося на чем-то среди деревьев.

Дом заскрипел, словно напрягаясь в ожидании чего-то. Скрип, скрип, скрип. Голова Рэй дернулась в сторону звука, когда что-то царапнуло по стене дома. Оно приближалось, пробираясь к палубе и открытой двери.

И кот.

Что-то мокрое коснулось моей руки, и я понял, что она плачет.