не является рекомендацией, но у Эдварда другие соображения.

— Разумеется, вам стоит с ним посоветоваться — хотя бы для того, чтобы унять тревогу брата.

— Вы не воспримете это как оскорбление? Генри боялся, что вы обидитесь, он очень разволновался и даже поругался с Эдвардом.

— Мисс Остен, именно волнений ему и следует избегать.

— Это ни в коем случае не выпад в вашу сторону.

— В Лондоне меня не знают; желание обратиться к тому, кто обладает репутацией, совершенно естественно. — Он сделал паузу. — Но вы ведь позволите мне и дальше следить за его состоянием? Как другу? Остаться вашим советчиком; я не возьму на себя смелость вмешиваться в курс лечения, который пропишет доктор Бейли.

А если доктор Бейли пропишет больше кровопусканий? Ртуть, опиум, улиток? Не сдержавшись, я тяжко вздохнула, но ни один из них этого не заметил.

— Право, не стоило и спрашивать, можно подумать, это мы вам делаем одолжение. Ваша доброта… — Она снова бросила взгляд в окно, вдруг торопливо подошла к нему и тотчас бросилась в коридор. — Ричард! — крикнула она. — Ричард, поспеши! Они уже здесь!

Я тоже выглянула в окно — снаружи стоял экипаж. Из темноты салона показалось бледное лицо, но никто не вышел, только кучер, слезший со своего места, вытащил из багажного отделения два сундука и сбросил их прямо на дорогу. Ричард выскочил из дома, открыл дверь экипажа и помог двум пассажирам спуститься на тротуар.

Леди в коричневой ротонде оказалась высокой и крепко сбитой, но не пухлой; на лице — безучастное выражение, на голове — кружевной чепец с пышными оборками. Она взошла на крыльцо и пропала из виду, прежде чем я успела рассмотреть что-либо еще. Из холла донеслось:

— Моя дорогая бедняжечка!

— Как хорошо, что вы наконец-то прибыли. Как прошло ваше путешествие?

Мужчина в черном пальто и узнаваемом воротничке священнослужителя потянулся и потер глаза. Он бросил монету в протянутую руку кучера, сказал что-то Ричарду и стремительным шагом направился в дом. Я отвернулась от окна и обнаружила, что Джейн уже вернулась в гостиную — под руку с новоприбывшей.

— Мисс Рейвенсвуд, позвольте представить вам мою сестру, мисс Остен. Доктор Рейвенсвуд — моя сестра.

Кассандра Остен пристально посмотрела на нас, не улыбнулась и ничего не сказала.

— Доктор Рейвенсвуд любезно помогает нам, — принялась объяснять Джейн, но тут в комнату вошел второй пассажир. Ни с кем не поздоровавшись, он крикнул в коридор:

— Стакан воды мне, будьте добры. Я задыхаюсь от пыли.

Джеймс Остен — а это был именно он — распахнул полы пальто и, усевшись в кресло, вытянул длинные ноги. Откинувшись на спинку, он прикрыл глаза.

— Последние пять миль тянутся дольше всего — или как там говорится, — ни разу прежде не удавалось мне прочувствовать всю мощь этой затертой фразы так, как сегодня. Дорогая Джейн, я веду себя неприлично. Как Генри? Эдвард уже здесь? Что слышно о Фанни? — У него был приятный мелодичный голос — я сразу представила, с каким удовольствием прихожане слушают его проповеди.

— Эдвард здесь, но Фанни пока в Кенте. Надеюсь, она сможет приехать чуть позже. Эдвард уехал по неотложному делу, но он вернется. Что касается Генри…

— С ним что, никого нет? — строго осведомилась Кассандра. — Ты ведь не оставила его одного, если учесть, с какой тревогой ты описываешь его состояние?

— Лишь ненадолго — я спустилась встретить Рейвенсвудов.

— Почту за честь подняться и проведать мистера Остена сейчас же, — сказал Лиам.

Кассандра окинула его мимолетным, но пристальным взглядом.

— Вы отправитесь туда незамедлительно, — сказала Джейн, что оказалось неправдой, поскольку затем она принялась знакомить нас с Джеймсом Остеном. С усталым вздохом — похоже, мы оказались очередным из множества препятствий на его сегодняшнем пути — он поднялся из кресла, чтобы соблюсти все формальности. — Доктор и его сестра совсем недавно в городе, — пояснила Джейн. — Генри познакомился с ними незадолго до того, как заболел, и доктор Рейвенсвуд очень нам помогает. Они приехали с Бермудских островов, где водили знакомство с нашим кузеном Хэмпсоном.

— С Ямайки, — тихо поправила я, надеясь, что услышит это только она.

— Что вы сказали? Не бормочите! Я не люблю, когда бормочут, — сказал Джеймс, впрочем, уже чуть более дружелюбным тоном.

— Мы с Ямайки, а не с Бермудских островов. Не то чтобы это имело значение — это пустяки, — сказала я.

— С Ямайки. Сегодня разум меня подводит. — Джейн покачала головой и огорченно коснулась лба.

— Очень сомневаюсь, что такое вообще возможно, — заметил Лиам, чем заработал еще один пристальный взгляд Кассандры.

— Будь они с Бермуд, Джейн, они бы знали Палмеров. — Манера речи у нее была не такая, как у сестры: говорила она медленнее и чеканила каждое слово. В ее дотошности чувствовалась некая враждебность. — Но, возможно, они и с ними знакомы? — предположила она и перевела взгляд на меня.

— Не имела такого удовольствия. — Я знала, о ком идет речь. Чарльз, их младший брат и морской капитан, женился на дочери Джона Гроува Палмера, бывшего генерального атторнея Бермудских островов[24]. В прошлом году она умерла от осложнений после четвертых своих родов.

— Где моя вода? — возмутился Джеймс и дернул шнурок звонка.

— Ямайка и Бермудские острова не так уж далеко друг от друга, — заметила Кассандра. Я уловила скрытый укор: дескать, не знать Палмеров — провал с нашей стороны, — но, прежде чем я успела ответить, Джейн сказала:

— Между ними больше тысячи миль.

— И что? Это меньше недели ходу на легком судне при попутном ветре.

Я не могла понять, пикируются они или перешучиваются.

— Касс, ты, наверное, устала. Разве не хочется тебе вымыть руки? Может быть, чаю? У нас есть замечательный пирог, к которому Генри едва притронулся.

— Я должна увидеть его! — отрезала Кассандра, вышла из гостиной и зашагала наверх.

Джеймс снова сел и запрокинул голову.

— Я уже почти отчаялся получить воды. Право, Джейн, что за прислугу держит Генри? Тебе известно, где он ее находит? У тебя есть хоть малейшее представление, где он берет этих людей?

Джейн, как и мы с Лиамом, все так же стояла в центре комнаты. Она залилась румянцем и хотела было что-то ответить, но тут из коридора донесся грохот. Служанка, которую я прежде не видела, торопливо вошла в комнату с подносом, где стояли одинокий пустой стакан и кувшин с водой. Невысокая, почти как я, лицо в морщинах, но тело по-девичьи стройное. На ней был кружевной чепец с фиолетовыми лентами, и она принесла с собой слабый аромат лаванды; ее однотонное черное платье было простым и в то же время элегантным.

— Et alors![25] — вскричала она, поставив поднос на стол. — Вы уже тут, месье Джеймс! Я знала, что вы приедете!

К моему