и поэта. Просторен и крут разворот плеч. Во всем устремление вперед, ввысь. Таким запечатлелся в моей памяти Довженко. Таким я стремился изваять его в мраморе.

Довженко жил неподалеку. Он зазвал меня поглядеть его мастерскую. Сашко, как вскоре стал звать я по праву доверительной дружбы Довженко, любил столярничать. В тот момент он собственноручно собирал дощатый корпус лодки. Дачный поселок Николина гора, как известно из географии, стоит на берегу Москвы-реки. Мы вспомнили Десну. У нас с Сашко одна прародительница – Десна. И родство душ, как видно, обнаружилось оттого, что одной землею вскормлены, а Десна-красавица – наша колыбель. И космос нас волновал одинаково сильно.

Довженко не дожил до того дня, когда, обрадованный очередной космической новостью, я писал в «Советской России»:

«Сбылась мечта человечества! Гений советского народа вновь удивил мир, наша «Луна-9» прилунилась. Какое необычайное событие! Деяниям советского человека воистину нет пределов. Слава новому человеку, слава его могуществу!»

Шел февраль 1966 года. Земляне с любопытством разглядывали кинокадры Луны, снятые камерой, находящейся на ее поверхности. За десять лет неземная фантастика кинорежиссера Александра Довженко стала реальностью.

…27 марта 1968 года погиб Юрий Гагарин. Горе полоснуло острым ножом по сердцу.

Он стоит у меня в глазах: радостный, светлый, излучающий счастье. В солнечный апрельский день, когда Гагарин вернулся из космоса, его встречала Москва. Я с восторгом жал руку смелому, благородному человеку – землянину, моему земляку. Радость моя была велика. Судьба отняла эту радость, но она не может отнять величия, которое принадлежит этому бессмертному человеку.

Юрий Гагарин – гордость нации, советский гражданин, открывший человечеству перспективу практического познания безграничного космоса.

Солнечный лик героя, рожденного Россией, без малого семь лет был для миллионов граждан всех стран мира воплощением жизнелюбия, воплощением добра и света.

О Юрии Гагарине никто не скажет: он был. Дело его жизни – космонавтика – в сознании людей накрепко связано с его именем. Он первый в великом начинании землян. Как неотделимо имя Ломоносова от понятия русская наука, как именем Пушкина вечно будет жить русская поэзия, так Гагарин для грядущих поколений землян – вечный символ космических устремлений человечества.

Думая о Гагарине, в мыслях я все чаще оказывался на берегах Оки, в Калуге.

Образ Гагарина неразрывно был связан с впередсмотрящим нашей космической эпохи К. Э. Циолковским.

В разгар лета 1968 года я приехал в Калугу. Старинный русский город был наполнен медовым запахом цветущих лип. Добрых два дня после того, как я уехал из Калуги, мой пиджак источал медовый запах.

В Музее космонавтики имени Циолковского для того, чтобы избавить меня от подъема по лестнице, хозяева начали показ с нижнего зала, где экспонированы кабина корабля «Восток-1», многочисленное семейство искусственных спутников Земли. Затем, медленно продвигаясь по пандусу вверх к залу, посвященному трудам Циолковского, я имел возможность познакомиться со стремительной историей строительства советской ракетной техники.

«Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство», – мечтал Циолковский. Здесь, в Калуге, в Музее истории космонавтики, посетитель получает некоторое представление о тех научных инструментах, с помощью которых советские люди уже проникли за пределы атмосферы. Мечта Циолковского сбывается. Пусть сделанное – только начало. Грандиозное начало. Тысячи ученых и квалифицированных рабочих, десятки научных институтов облекли в плоть ракетных конструкций и управляющих систем мечту Циолковского.

Во времена молодости Циолковского, когда он учительствовал в Боровске, его навестил прослышавший о местном изобретателе известный московский общественный деятель П. М. Голубицкий. «Беседы с Циолковским глубоко заинтересовали меня: с одной стороны, меня поражала крайняя простота приемов, простое, дешевое устройство моделей и, с другой, важность выводов», – писал впоследствии Голубицкий.

«Я ушел от него с одной мыслью: строить ракеты и летать на них» – а так заключил свой рассказ о встрече с Циолковским Сергей Павлович Королев.

Уезжая в Калугу, я хорошенько укутал мокрыми тряпками и не пропускающими влагу хлорвиниловыми покрывалами почти законченный в глине бюст К. Э. Циолковского. Эти меры сбережения оказались достаточными, но мысли и впечатления, вызванные встречей с родиной космонавтики, решительно повлияли на первоначальный замысел камерного портрета. Сегодня образ гениального ученого мне видится иным: это титан духа, посвятивший всю свою жизнь разрешению проблемы межпланетных сообщений. «Земля – колыбель цивилизации, но нельзя же вечно находиться в колыбели» – вот его завет людям. Мечта Циолковского устремлена на тысячелетия вперед, к дальним пределам мироздания.

«Художник»

Режиссеры Ю. Белянкин и А. Колошин снимали телевизионный фильм «Художник». Дом превратился в съемочную площадку, я – в актера. А это не простое испытание.

Телевидение врывается в жизнь заинтересовавшего его человека решительно, бесповоротно. Сейчас не припомню в точности дня, когда это случилось. Шли телефонные звонки, они содержали обещания: «Это так просто!» И вот однажды поутру приехала машина, затопали, заходили сноровистые, похожие друг на друга молодые люди. По всему дому змеями залегли разноцветные кабели. Микрофоны, магнитофоны, софиты, юпитеры, телекамеры, экспонометры и хронометры трещали, светили, разъезжали по паркету, кружились вокруг меня. Когда же эта армия, изготовившись, на мгновение приостановила действие, ласковый голос обаятельной Нины Кондратовой сказал: «Теперь говорите, Сергей Тимофеевич».

Подводя итог наших отношений, должен сказать, что телевидение отняло у меня много сил и времени, но оно подарило мне встречи с интереснейшими людьми. В телестудии на Шаболовке я одним из первых имел счастье приветствовать только что вернувшегося из космоса Юрия Гагарина. Да что тут считаться! Теперь мы с телевидением старые друзья.

Когда, бывало, подъезжал большущий автобус-вагон и из него долго перегружали телеимущество в мой дом, я не переставал удивляться:

«Сколько хлопот и суеты из-за трехминутного интервью». Но скоро я понял, как весомы эти три минуты: аудитория Центрального телевидения – десятки миллионов советских людей. Держать руку на пульсе жизни – прекрасная обязанность журналистов, будь то газетчики или телерепортеры, кинодокументалисты или вездесущие фотокорреспонденты.

…10 июля 1964 года, в мой день рождения, Указом Президиума Верховного Совета СССР мне первому среди работников литературы и искусства было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Золотую Звезду Героя вручал в Кремле Анастас Иванович Микоян.

Смоленский горисполком дал мое имя одной из улиц. Земляки сделали меня почетным гражданином города.

Товарищи по искусству устроили в Кремлевском театре великолепный праздничный вечер. Я услышал и прочитал в юбилейную пору много вдохновляющего.

2 февраля 1965 года в Москве открылась выставка моих скульптур. Вышедшая накануне «Советская культура» писала:

«…Кузнецкий мост, 11. Сегодня здесь праздник. После долгого перерыва открывается любимый всей Москве выставочный