Шрифт:
Закладка:
Он шумно глотнул из фляги и продолжил.
— Главные тут внешники. Знаете кто это? — он обвёл всех взглядом, — А! Дядя Акс видит, не знаете! Вот вы попали сюда обычным путём. Вместе со своим кластером. Прошли через туман, что кисляком зовётся и оооп! Вы уже здеся, в Улье! А, внешники, они потому и внешники, что приходят из внешних миров.
Пока я соображал и пытался осмыслить сказанное, вновь нашлась свирепая пенсионерка.
— Когла вы говорите «внешние миры», — обаятельно улыбнулась она, — Вы имеете в виду…?
— Я ж говорю, старая сечёт! — обрадовался здоровяк, — Я подразумеваю миры, как тот, из которого вы провалились сюда, в этот Ад. Вот, только внешники пришли в Улей с чёрного хода. Они построили свои порталы и теперь приходят в Стикс для добычи, или точнее сбора, дешёвых ресурсов и редких лекарств, создаваемых из органов иммунных.
— Из нас? — ахнула Аня.
— Из нас, — подтвердил Акс, — Мы для них мутанты. Относятся они к нам соответствующим образом. Вот только сами они по большей части не иммунные. Увидите космического десантника, считайте, что это внешник. Передвигаются они по Улью, исключительно в защитном снаряжении, ведь споры для них так же опасны, как и для всех остальных. А всё остальное время сидят на своих базах и носа не кажут наружу.
— Когда вы говорите «из органов иммунных», — вновь приветливо улыбнулась Ильинична, словно бабушка любимому внуку, — Вы имеете в виду добровольную операцию или…?
— Или, — отрезал мутант, — Внешники ни у кого разрешения не спрашивают.
— То есть они ловят иммунных и вырезают из них органы? — проявила Ильинична нездоровый научный интерес.
— Ловят? Внешники? — кваз захохотал, — Нет, ты плохо слушаешь дядю Акса, старуха! Я же сказал: «сидят на базах, носа боятся казать». За них всё делают муры.
— Муры? — уцепилась Дарина за новое слово, — Вы про них ничего не говорили…
— Да, разве ж с вами свежаками всё успеешь рассказать? Перебиваете дядю Акса постоянно…
— Ох, — улыбнулась пенсионерка благодушно, — Извините моё женское любопытство. Так, что там за муры? Мы же о них говорили?
Свирепая пенсионерка стояла в трёх метрах от кваза, сжимая ружьё, и ворковала с ним, как с умственно недоразвитым ребёнком. Наблюдая за тем, как эта женщина понемногу, по капле тянет информацию из агрессивного и хамоватого мутанта, я понял, что держать с ней нужно, ухо востро.
— Да, я уже понял, что мозг вашего отряда страдает склерозом, — простецки махнул лопатообразной ладонью кваз, — Муры — это шестёрки внешников. Их здешние иммунные союзники. У нормальных рейдеров считается хорошим тоном при встрече мура завалить. Вот, только, лапки коротки. Внешники снабжают союзные племена дикарей современным оружием и снарягой. Сечёшь, старуха?
— Муры это, случайно, не те славные парни пиковой масти? — спокойно спросил я.
Акс снова захохотал, а отсмеявшись, ответил вопросом на вопрос.
— Значит, уже встречался с ними, патлатый? — вытирая слёзы посмотрел он на меня, — И если ты тут передо мной стоишь целый и невредимый, значит, не повезло тем «славным парням»? Так?
Я неопределённо дёрнул плечом. Глаза здоровяка нехорошо сузились.
— Вы не рассказали про ближайшие стабы, где постоянно живут иммунные, — поспешила разрядить обстановку пожилая женщина, — Мы бы хотели к нормальным иммунным людям пройти и присоединиться к ним.
— Подозрительно много вы знаете об Улье, — задумчиво пробасил рыкающим голосом мутант, — Но в то же самое время ваши знания зияют белыми пятнами. Что это значит? Вы захватили кого-то из пиковых и пытали?
Глава 21
Глаза с желтушными белками снова впились в меня. Я ответил спокойным взглядом, ощущая, как на спусковом крючке заледенел палец. Это мутант помимо внешнего отвратительного вида и показной, нарочитой хамоватости обладал отталкивающей аурой.
В том, что дело не в грубости я был уверен. Всё моё детство прошло в простом московском дворе, находившегося, как и сотни других в пролетарском районе, населенного семьями простых рабочих. По вечерам под окнами собирались мужички для игры в домино и шахматы, а по ночам молодёжь для знакомства с зелёным змием. Свой первый стакан портвейна, я выпил именно тогда. В те времена, на которые выпало мое детство, была принята молодецкая забава массовых драк район на район. Зачем дрались? Очень хороший вопрос! Видимо, таким образом мы выпускали пар. Это было сродни спорту. Жестокому, бескомпромиссному, но всё равно связанного неписанными правилами. Например, все знали, что лежачих бить нельзя, или не использовали ножи, кастеты, дубинки, цепи и прочие подручные предметы. Несколько раз к нам с бабушкой приходил городовой для проведения суровой беседы, а однажды я оказался в околотке, где и провёл всю ночь с пьяницами, наркоманами и женщинами нетяжёлого поведения.
Грубости в своей жизни я повидал достаточно, чтобы понимать — это не значит ничего. Простой дворовый, гоповатого вида, разбитной матерщинник может оказаться намного более своим и правильным парнем, чем упитанный, холёный и респектабельный дядя. У последних всё чаще проскакивают фразочки вроде: «ничего личного, просто бизнес» или «Боливар не вывезет двоих», какими можно оправдать в жизни вообще любую мерзость.
От нового знакомого веяло звериной мощью и опасностью. А ещё мы слишком долго топчемся на одном месте, с которого никуда не деться. Мы можем перейти мост, вернуться в кластер, который вот-вот перезагрузиться или прыгнуть в набухшую, грозящую выйти из бетонных берегов, реку.
— Ты сам сказал — любой нормальный рейдер шлёпнет мура, — резко ответил я, — Проблема в чём? Ко мне какие вопросы?
— Воу-воу-воу! — вскинул руки кваз, — Волосатый, ты чего такой резкий-то⁈ Дядя Акс просто интересуется, а ты пылишь! Завалили, запытали мне всё равно. Только спасибо вам сказать надо. Вопрос мой к тебе, свежак, такой. Со стронгами вы не встречались?
Повисла тишина. «Стронг» — это кажется какой-то англицизм, как и «рейдер». Я не был силён в этом языке, но кажется, что переводится, как «сила» или «сильный», не был в этом уверен. Языки совсем не моё.
— Кто это такие? — снова не удержала язык за зубами Дарина Ильинична, — Вы по русски вроде бы говорите, но понять вас сложно. Слова все знакомые, а смысл сказанного ускользает от понимания.
— Свежаки, такие свежаки, — хмыкнул мутант, — Стронги — это группы рейдеров, которые валят муров и внешников…
— Но вы же говорили, что все рейдеры этим занимаются? — не поняла пенсионерка.
— Все, да не все, — расслабленно парировал Кваз, — Вы плохо слушаете дядю Акса. Стронги ведут постоянную войну с внешниками и мурами, а правильные рейдеры просто не упускают возможность.
— Я извиняюсь, — вновь заговорила Дарина, — А рейдеры-то кто такие?
— Рейдеры, старая, это все те, кто топчет Улей…
— Акс, ты сам-то из каких рейдеров будешь? То за муров интересуешься, то за стронгов, вопросы разные странные задаёшь…
— Патлатый, я — Акс, крёщён Гранитом, честный рейдер, — холодно представился кваз, отбросивший свои кривляния, — В данный момент наёмничаю. В конкретно, вот прямо сейчас ищу шустрых парней, которые выпотрошили элиту и сделали ноги. Представляешь моё удивление, когда я вместо них нашёл вас?
Беспристрастное выражение лица удалось сохранить с трудом. На такую расторопность хозяев беспилотника не рассчитывал. А кто они? Эти самые хозяева? Если опираться на откровения самого мутанта, то внешники или пиковые, но скорей всего первые. Техническое оснащение, как бы, намекает именно на это.
— Я бы тебя Мальчик-с-пальчик назвал, — скаламбурил я, — Почему меня должно это интересовать?
Урод снова захохотал, на этот раз вроде бы искренне.
— А ты нравишься дяде Аксу, свежак! — заявил он отсмеявшись, — Пусть грибной мицелий всё ещё прорастает в твои мозги и подаёт электрические сигналы, но ты крепкий орешек, как я посмотрю!
От смеха урода стало жутко. Всех заражённых возле моста он зарубил своим топором или тесаком. А там валялись не только медляки, но и лотерейщики были. Это очень опасный противник, даже если он не так быстр и силён, как заражённый.
— Что ты знаешь о Дарах Улья? — внезапно спросил он.
— Ничего, — ответил я, почти полную правду, — Что это?
— Улей не только нас, грешников карает, но и ещё одаривает. Наделяет различными Дарами. Это что-то вроде сверхспособности. Моя — развитый нюх.
Толстый, как сарделька палец с сомнительной красоты маникюром указал на нос.
— Когда, ты, патлатый, завалил
