потрясения, потом рухнул на колени и потянулся за пазуху. Феннер тихо выругался и нажал на курок. Он выпустил очень короткую очередь – кубинец завалился назад, хватаясь за грудь, и скатился в воду.

Феннер перемещался быстро. Рядом стояли две большие бочки с горючим, и он спрятался за ними, но пробыл там буквально долю секунды: из сарая стрелял пулемет. Было слышно, как пули лупят в бочку, и сильный запах горючего подсказывал, что она пробита.

Пулемет все палил, и пуль летело столько, что Феннеру пришлось распластаться на земле, вжав лицо в песок и ожидая, что в любую секунду свинец вопьется в его тело. Он сунул руку в карман, достал гранаты, взвесил одну на ладони, потом кинул ее через бочку в сторону сарая. Та во что-то ударилась, и он снова распластался на земле, думая: «Вот вам и поделки Скальфони».

Автомат заглох, и тишина, сменившая его злобное рокотание, была почти мучительна. Он пододвинулся ближе к бочке и осторожно огляделся. В сарае погас свет, дверь была закрыта. Он нашарил вторую гранату и кинул ее в дверь. Едва он поднял руку, пулемет снова заговорил, и он еле-еле успел пригнуться.

Граната попала в дверь, и в темноте вспыхнула целая стена света, а потом раздался оглушительный грохот. Над головой полетели щепки и обломки кирпичей, и от взрывной волны у Феннера закружилась голова. Он пересмотрел свое отношение к изделиям Скальфони. Пулемет опять заглох. Снова выглянув из-за бочки, Феннер увидел, что дверь разбита и болтается на одной петле. Дерево и слой краски почернели от дыма и потрескались. Тут же позади сарая прогремели два более сильных взрыва, – видимо, это Шайфе выполнил поручение.

Положив «томпсон» поверх бочки, он выпустил по сараю длинную очередь и снова пригнулся. Кто-то ответил неровной стрельбой из пулемета, и Феннер выпустил в ту сторону половину обоймы. Все надолго затихло.

Подняв глаза, Феннер увидел, что по склону вниз ползет Скальфони, одной рукой хватаясь за грудь. Он был ничем не защищен, но Феннер представил себе его торжествующую ухмылку. Того, должно быть, засекли во время спуска, потому что кто-то начал палить по нему из автомата. Скальфони не потерял голову, сунул руку за пазуху, достал гранату и швырнул в сторону сарая. Феннер проследил траекторию полета взглядом, потом упал на песок. У него было ужасное чувство, что граната обрушится прямо ему на голову.

Граната угодила в сарай и со страшным грохотом взорвалась. Небо озарила долгая вспышка, и крыша сарая загорелась. Скальфони быстро спустился вниз, больше никто в него не стрелял. Согнувшись вдвое, он пробежал мимо сарая и присоединился к сидевшему за бочкой Феннеру.

– Вот это да! – взволнованно сказал он. – Сработало! Вот это ночка! Да она стоит всех девиц на свете!

– Осторожнее: они сейчас выйдут.

– Дай-ка угощу их еще одной. Только одной, чтобы встряхнуть их хорошенько.

– Да пожалуйста, наслаждайся.

Скальфони кинул гранату в открытую дверь. Последовал такой мощный взрыв, что их обоих, пусть и прячущихся за бочкой, слегка контузило.

Миг спустя кто-то закричал:

– Сдаюсь, выхожу! Не надо больше, не надо!

Феннер не шелохнулся.

– Выходи, руки вверх!

Из пылающего сарая, пошатываясь, вышел человек. Его лицо и руки были изрезаны осколками стекла, почти вся одежда сорвана. Он стоял качаясь в неверном свете пламени, и Феннер узнал Миллера. Детектив вышел из-за бочки и осклабился.

Подбежал Шайфе, на тощей физиономии явственно читалось волнение.

– Еще есть?

– Остальные мертвы, не трогайте меня, мистер.

Феннер протянул руку и схватил его за порванную рубашку:

– Я-то думал, что с тобой уж покончено.

Узнав Феннера, Миллер рухнул на колени.

– Бога ради, не надо! – пробормотал он.

Феннер поднял его свободной рукой:

– Кто там еще есть? Давай, птичка, пой!

Миллер весь дрожал.

– Больше никого, – проныл он. – Все мертвы.

Прибежал Алекс. Феннер сказал ему:

– Позаботься об этом парне. Обращайся с ним хорошо. Он пережил серьезное потрясение.

– Чего-чего?

Алекс размахнулся кулаком и сбил Миллера с ног, потом принялся пинать ногами.

– Эй, полегче, – сказал Феннер. – Я хочу поговорить с этим уродом.

– Ну ладно. Я приведу его в нужное расположение духа, – сказал Алекс и продолжил пинать Миллера.

Феннер оставил их и пошел вдоль стены к лодкам. Скальфони ждал распоряжений.

Феннер сказал:

– Пробей днища всем, кроме одной. Мы обогнем остров и заберем Кемерински – не придется ходить пешком.

Он вернулся к Миллеру, который с трудом поднялся и умолял Алекса оставить его в покое. Феннер велел Алексу помочь Скальфони, а Миллеру сказал:

– Я же говорил тебе, ничтожество, чем все обернется. Это только начало. Где Тайлер?

Миллер молчал. Он повесил голову на жирную грудь и сдавленно всхлипывал. Феннер ткнул его «томпсоном» под ребра:

– Где Тайлер? Говори, урод, а не то размажу твои внутренности.

– Он сюда не приходил. Богом клянусь, не знаю, где он.

Феннер оскалился:

– Посмотрим.

Прибежал Скальфони:

– Наполняются. Может, кинуть несколько гранат для верности?

– Почему бы и нет?

Несколько минут спустя оглушительный рев взрывающихся гранат наполнил тихую гавань, и с лодок поднялись клубы черного дыма.

Феннер сказал Миллеру:

– Пошли, урод, покатаемся.

Ему пришлось толкать Миллера перед собой дулом «томпсона»: тот был так перепуган, что едва переставлял ноги и все бормотал: «Не надо, я хочу жить, мистер, хочу жить».

Остальные уже ждали их на борту.

Когда они сели в лодку, Шайфе запустил мотор.

– Вот это да! – сказал он. – В жизни не помню такой ночки. Никогда бы не подумал, что у нас получится.

Феннер нашарил сигарету и закурил.

– Веселье начнется, когда об этом узнает Карлос. Я говорил, что шоковая тактика сработает, и оказался прав. Теперь, когда Карлос сообразит, с кем связался, будет уже не так легко.

Они обогнули остров и дали знак Кемерински, который запустил мотор своего катера и присоединился к ним за пределами гавани. Они все перешли в катер Кемерински, Алекс тащил за собой Миллера. Скальфони перешел последним, он открыл краны и затопил лодку.

Перебираясь на лодку Кемерински, он сказал:

– Обидно их топить. Я бы мог одну забрать.

Феннер отозвался:

– Я думал об этом, но у Карлоса все еще большая банда, и он отобрал бы их назад. Нам ничего не оставалось.

Ведя катер в открытое море, Кемерински спросил, что там произошло.

– Я слышал шум, – взволнованно сказал он, – наверняка всю деревню взбудоражили. Они поняли, что происходит, но никому не хватило пороху выйти посмотреть.

Феннер сказал Алексу:

– Отведи этого урода в каюту, я хочу с ним поговорить.

– Конечно.

И Алекс отвел Миллера в маленькую, ярко освещенную