– А по-моему, мы в расчете.

– Разве?

– Да. Один – один, Ванесса.

– Пусть будет по-твоему. – Она берет банку газировки со стола. – Только не зазнавайся.

Аддерли интересуется моим самочувствием и отвечает полуулыбкой на мой поднятый вверх кулак. Она выходит, закрывая за собой дверь. А я по-прежнему сижу на полу и не понимаю, как моя жизнь могла превратиться в скверный фильм. Как?

В глубине души я догадывалась. Это ответ на все мои прихоти. Мне всегда все казалось не таким в моей жизни. Тело не такое, внешность не такая. Друзья не такие. Внимание ко мне не такое. А ведь на деле все очень даже хорошо. Взять, например, ситуацию с Маккоем, который казался избалованным мажором, а на деле как настоящий друг поддержал меня в автобусе, когда рассказывал про якоря.

Я просто неблагодарная. И это нужно исправлять. Что я расскажу Лэйну в качестве секрета? Правду о себе. Это его отпугнет, но зато моя совесть будет чиста. Я хочу, чтоб все поняли, что надо ценить то, что мы имеем. Каждый чертов день, каждую секунду.

Дарена нет, я знаю, но есть истина. Истина, которая поможет.

Глава 16

Английская королева и ее планы

– Маккой? – осторожно зову я, чтобы меня услышал только Эванс. Не хочу привлекать внимание окружающих, поэтому стараюсь делать все максимально тихо.

Лагерь медленно просыпается. Повсюду ребята. Кто-то уже качается на качелях, кто-то бегает, а кто-то – я – стоит у дверей дома Эванса в теплой кофте с длинным рукавом и спортивных штанах. Утром казалось, что на улице все еще царит ночная прохлада. Сейчас же солнце печет так, что я готова выпить не меньше литра холодной воды и снять все эти вещи к чертовой матери. Мне не дано научиться одеваться по погоде. Я всегда ошибаюсь с выбором.

Что-то внутри начинает дрожать, когда я слышу приближающиеся шаги. Лучи солнца уже не кажутся такими яркими, я направляю взгляд на ноги, ожидая появления Маккоя. Каким будет наше приветствие после столь сумасшедшей ночи?

Я вижу, как медленно поворачивается ручка двери. Сердце громко стучит от переживаний. Я волнуюсь, будто ожидаю увидеть директора, который поймает меня за кражей его любимой кружки.

– Доброе… – Маккой не договаривает, оценивая мой внешний вид. Как знала, что опять напортачу с выбором одежды. – Снег выпал, что ли?

Я смеюсь. От этой шутки становится тепло. Нервное напряжение испаряется в тот момент, когда Эванс натягивает свою широкую улыбку. Мельком оглядываю его и замечаю новую одежду. На этот раз он выбрал красные шорты с надписями Guess и майку. Снова радуюсь тому, что Маккой не в джинсовых шортах.

– Он должен был выпасть ночью. Знаешь почему? – спрашиваю я его в надежде увидеть смущение и стыд на его лице.

– Почему? – тихо задает вопрос Эванс, уже зная ответ на него.

– Снег часто выпадает, когда происходит что-то неадекватное. Он будто накрывает нас снежной шапкой в попытках утихомирить наш пыл, – договариваю я, но не с целью как-то укорить Эванса. Мне просто хочется, чтобы он еще раз осознал, какую ошибку совершил этой ночью. – Ты знал?

– Джит, – обращается ко мне Маккой, – вчера я не контролировал себя. Поддался влиянию, о чем очень жалею. Мне жаль, что ты застала меня в таком состоянии.

Я крепко сжимаю губы, вспоминая, как выглядел Эванс всего пару часов назад. Машинально обращаю внимание на пластырь, наклеенный на его лоб. Видимо, Салли обработала ему рану и закрыла ее от возможного попадания грязи и бактерий.

– А знаешь, ты выглядишь бодрым, несмотря на произошедшее, – отмечаю я полушепотом.

Маккой опускает голову и усмехается.

– Я сразу же отрубился, когда моя голова коснулась подушки. Меня долго тошнило, но сейчас я чувствую себя хорошо. – Он поправляет майку, поднимая ее немного вверх, дабы прикрыть голую грудь.

– Я рада. – Искренне улыбаюсь. – Иногда полезно ошибиться. Как ты там говорил? Зачастую тебя понимают только дети богатых родителей? У вас, кажется, одни проблемы?

Маккой стонет и закрывает лицо руками, а я ликую. Наконец-то ему стало по-настоящему стыдно, наконец-то Эванс осознал свою ошибку. Моей радости нет предела. Хоть он и говорил мне о своих сожалениях ночью, я хотела услышать это еще раз от трезвого Маккоя, у которого не замутнен разум и нет желания вывалить содержимое своего желудка на мою одежду.

– Беру свои слова обратно. В этой ситуации наиболее понимающим человеком оказалась ты. И Салли. Она помогла мне добраться до дома, уложила спать. Помню, когда я почти уже уснул, она тихо закрыла дверь и говорила с какой-то взрослой женщиной. Защитила меня, сказав, что виноват Филипп, и даже рассказала о его продаже наркотиков здесь.

Я прикрываю рот рукой, когда слышу о наркотиках. Салли спалила Филиппа. Наверное, мои глаза загораются пуще прежнего, потому что чувство гордости за Салли буквально распирает!

– И что сделали с Филиппом? Будет какое-то наказание?

Маккой поворачивает голову, слыша чей-то голос, доносящийся справа. Я следом оборачиваюсь. Две девчонки проходят мимо, громко переговариваясь. Они не замечают нас на крыльце и потому не сбавляют громкость.

– Я видела, как его отчитывал весь директорский коллектив. Филиппу хорошенько влетело! – восклицает одна из них.

– Его отчислили? Неужели? – удивленно спрашивает ее собеседница.

Мы с Маккоем становимся свидетелями разговора о Филиппе очень и очень кстати. Я совершенно не ожидала такого подарка от судьбы. Только захотела узнать, какова участь этого монстра, как судьба уже отправила мне ответ. И как после этого не верить в высшие силы? Слишком часто нам посылают подсказки. Мне уж точно.

– Отчислили! И позвонили отцу, а он ведь светский лорд![1]

На этом моменте мы с Эвансом переглядываемся и громко вздыхаем.

– О боги! Его отец светский лорд? – У меня до сих пор не получается переварить полученную информацию.

– Не мог и представить, – удивляется Маккой, касаясь рукой своего затылка. Нечего сказать, он ошарашен. Мне даже хочется ругнуться по этому поводу. Что произошло в семье у Филиппа, если он, сын светского лорда, ведет себя таким отвратительным образом? Должно быть, что-то очень страшное. За столь жестокими личностями всегда кроется семейная трагедия, несчастная любовь или заложенная в них тяга к насилию, которой нет объяснения.

– Кстати, а кто с тобой был? Я слышал, что тот парень вступился за