Если бы он сейчас отослал Рома, то выглядел бы слабым, ревнивым мальчиком, который не может контролировать свою невесту. Тот, кто не владеет женщиной, с которой был помолвлен.

Итак, мой план сработал. Он сказал:

— Да, Роман, тащи свою задницу сюда.

Плечи Рома расслабились, он повернулся, подошел к нам и встал рядом.

— В чем дело? — спросил он, неуверенность делала его напряженным и встревоженным.

— Ты должен прикоснуться ко мне, — сказала я, бросив взгляд на Александра. — Ты должен почувствовать, как сильно я этого хочу.

Ром вздрогнул. Его желание было неприкрыто на лице, когда он вдохнул, прижимаясь ко мне. Казалось, он упивался моим запахом, и его глаза были полузакрыты, экстаз окрашивал его черты.

— Ты так чертовски вкусно пахнешь, — сказал он, наклоняясь ближе. — Как летние цветы и сладкая сахарная корица.

— Я ещё вкуснее, не так ли, Александр?

Я вытащила его руку из своих трусиков и поднесла ее к его рту. Он лизнул палец, который только что был у меня в складочках, и кивнул, не сказав ни слова. Его глаза сверкали, и я чувствовала, как желание и гнев исходят от него, как жар от костра.

Я не отвела взгляда, когда поднесла его руку ко рту Рома и позволила ему высосать мои соки со среднего пальца Александра.

Ром издал звук, как будто был ранен, как будто вкус меня на плоти его друга физически ранил его. Александр опустил руку мне на плечо, и Ром с тоской уставился на нее.

— Хочешь попробовать меня снова?

Я спросила его, и он кивнул, ерзая по мере того, как его дискомфорт возрастал. Я взглянула вниз, и хотя я могла бы рассказать в точности обо всех деталях толстого члена Рома, насколько мне говорили, я никогда раньше его не видела. Но я почти могла видеть тонкие вены на его брюках, когда он снова пошевелился, пытаясь найти место для своего массивного члена.

— Тебе лучше спросить своего друга, — сказала я Рому и прислонилась к Александру. — Он мой жених. Он владеет этим телом настолько, насколько кто-либо может владеть другим человеком.

Лесть дала бы мне то, чего я хотела, и в тот момент я хотела, чтобы Ром прикоснулся ко мне. Чтобы лизал меня и целовать мою киску своими красивыми, полными губами.

Я жаждала этого, того, чего у меня никогда не было, и того, что, как мне казалось, я испытывала сотни раз раньше, когда Александра не было в моей жизни или в моих мыслях.

— Это то, чего ты хочешь, маленькая шлюшка? — прохрипел Александр мне на ухо. Он притянул меня к себе, прижав спиной к своей груди, а его руки скользнули вниз по моему платью. Он обхватил ладонями мои груди и рассеянно поиграл с ними, в то время как Ром провел рукой по своим густым волосам.

Ром остановился и посмотрел на Александра. Он вздохнул и прошелся взглядом вверх и вниз по моему телу. Его точеное лицо было напряженным и целеустремленным, и в тот момент я поняла, что он принял решение ввязаться в это дело. К черту последствия. Теперь он принадлежал мне. Одобрение Александра больше не имело первостепенного значения. Моё имело.

— Я хочу, чтобы он попробовал меня на вкус, — прошептала я в безмолвную комнату. Вдалеке послышался приглушенный звук бита. Кто-то включил музыку, и радостные возгласы тусовщиков то усиливались, то исчезали под ударами басов. — Я хочу, чтобы он поцеловал меня.

— Ты не хочешь моих прикосновений или поцелуев, но ты хочешь его?

Александр зарычал мне на ухо и почти до боли сжал мою грудь. Он покрутил мой сосок в пальцах, и осколки яркой боли пронзили туман вожделения.

— Вот как мы собираемся это разыграть?

— Вот как ты собираешься обращаться со мной?

Его разочарование было таким чертовски сексуальным. Что-то глубоко надломилось внутри меня, если я разозлилась на беспомощность Александра, но я была там не для того, чтобы исследовать себя психологически. Я была там, чтобы исследовать свою сексуальность и выяснить, что доставляет удовольствие.

— Да, — сказала я и прислонилась к нему спиной. Я задрала платье на бедрах и раздвинула ноги. — Это именно то, что должно произойти. Ром встанет на колени и будет поклоняться мне, пока ты смотришь, потому что ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Он будет поклоняться твоей горячей маленькой киске, — сказал Александр хриплым низким голосом прямо мне на ухо. Он жестоко ущипнул меня за соски, и боль была блаженством. — Встань на колени и попробуй мою девочку, Роман. Она вся твоя.

Ром смотрел на меня, и только на меня.

Он знал, кто теперь главный, и одобрял это.

Он опустился передо мной на колени и положил руки мне на бедра. Он провел пальцем по шраму, который остался у меня на левой руке после аварии, о которой мне рассказали. Он просунул его под тонкую ткань моих трусиков и отодвинул их в сторону. Когда они не предоставили ему достаточно места, чтобы уткнуться лицом в мою киску, он потянул их и сорвал шелк и кружева, как сахарную вату под дождем.

— Ты так чертовски хорошо пахнешь, — сказал он и прижался носом к верхушке моих складочек, к холмику, где у меня была тонкая полоска волос, оставшаяся невощеной. — Я люблю твою киску, Уиллоу. Мне это так чертовски нравится.

Я застонала, и Александр покрутил мой сосок, прижимаясь ко мне своим огромным твердым членом.

Я на мгновение задалась вопросом, со сколькими женщинами они были и сколько мужчин было в моей постели. Я не была уверена, но сквозь туман в моем сознании я вспомнила еще кое-кого, кроме Рома и Люка, но все это смешалось со встречами, которых все равно никогда не было.

Они не могли этого сделать. Как я могла заниматься сексом с Ромом, когда это был первый раз, когда он пробовал меня на вкус? Как я могла заниматься сексом с Люком, если он ни разу не сделал попытки сделать это, что мы были вместе?

И как я могла заниматься сексом с Александром, когда он все еще вел себя так, словно я была какой-то девственницей-весталкой, его чистой и невинной невестой с телом двадцатиоднолетней шлюхи?

Все это не имело смысла, и чем больше я думала об этом, тем сильнее болела моя голова. Сильнейшая головная боль от давления грозила обрушиться на мой череп, если я не остановлю ход мыслей, поэтому я просто отпустила все это и погрузилась в