Ром снова поднял голову. Я почувствовала, как Александр кивнул головой и крепче прижал меня одной рукой к груди, а другой — к горлу. Он просунул его мне под мышку и приподнимал меня над полом с одной стороны, раздвигая мои бедра еще шире.

Ром не терял времени даром. Он раздвинул мои ноги и поцеловал мой холмик, затем скользнул языком в мою щелочку. Я ахнула и откинула голову назад, когда он провел ею по моему набухшему, ожидающему клитору.

— Верно, тебе это нравится, маленькая Высшая шлюшка, — сказал Александр мне на ухо. Его рука крепче сжала мою шею, а пальцы покрутили мой сосок, пока я не застонала от боли и удовольствия.

— Нравится, — прошептала я и положила руки на голову Рома. Я направила его глубже, прижимая его лицо к своей киске, отчаянно желая большего.

В ответ он жадно впился в меня своим ртом и языком. Большими пальцами он широко раздвинул мои губы и атаковал мою чувствительную плоть безжалостными долгими ударами чистого блаженства.

Все закончилось достаточно быстро, искусный рот Рома отправил меня в бурлящий океан чистого оргазмического экстаза, а руки Александра на моем теле закружили меня, как в водовороте посреди всего этого.

Когда я кончила, я изо всех сил старалась держать ноги раздвинутыми, потому что мне хотелось прокатиться верхом по лицу Рима и тереться о его нос до тех пор, пока я не перестану держаться прямо. Пока я не превратился в колышущуюся кашицу.

Но я этого не сделала, потому что не могла. Мне поклонялись как королеве и оказывали то уважение, которого я требовала от этих двоих. Я не могла позволить себе стать человеком, потеряв контроль.

— Хорошая девочка, — прохрипел Александр мне на ухо, когда я вздрогнула всем телом. — Хорошая маленькая девочка.

Ром в последний раз долго лизнул мою киску и поцеловал меня там, внизу. Он снова поцеловал меня вдоль моего гладкого живота, вверх по ребрам и под грудью, которую держал Александр. Он перешел к другой, поцеловал выше и приподнялся, чтобы накрыть мой рот своим.

Я почувствовала вкус себя на его губах, и Александр ослабил хватку на моей шее, когда обошел вокруг, чтобы присоединиться к нам двоим. Они по очереди целовали меня, и я потеряла счет тому, чьи губы были на моем рту, а чьи — на моей шее.

Мы втроем сблизились, и вскоре языки всех трех вплели друг в друга, а две сильные руки обхватили мои груди,

Мы целовались до тех пор, пока время не потеряло всякий смысл, и я не провалилась в них вместо темноты.

Глава 18

Вечеринка была в самом разгаре к тому времени, когда мы вышли из задней комнаты и присоединились к остальной группе.

— Где, черт возьми, ты была, — Виктория вскрикнула, увидев меня.

— Ты должна догнать меня. Я уже так пьяна!

Она действительно казалась изрядно пьяной, ее слова были невнятными, а глаза едва могли сфокусироваться на мне. Один из друзей Александра висел на ней, следя за тем, чтобы она не уходила из его поля зрения.

— Я думаю, ты уже ушла со станции, и поездов сегодня вечером больше не будет, — рассмеялась я, но тем не менее взяла бокал из ее рук. Я сделала глоток и поморщилась. Вкус был не очень. Я никогда не была любителем вина.

— Давай, выпей это залпом! — закричала Виктория. — Это твой любимый рислинг! Только на прошлых весенних каникулах ты, должно быть, выпила пару бочек!

— Вообще-то я не люблю вино, — сказала я, поднимая бутылку и разглядывая этикетку. — У вас есть пиво?

— Предпочтительно какой-нибудь IPA?

— О боже, пиво, чертовски отвратительно! Виктория сплюнула.

— Мы смеемся над сучками, которые пьют пиво, как парни!

— Я чувствую, что мне бы понравилось, — сказала я, делая еще один глоток вина и находя его еще более горьким, чем раньше. — На вкус как моча.

— Откуда тебе знать, какова моча на вкус? — спросила Грейс, бросив на меня взгляд, полный преувеличенного отвращения. — Ты увлекаешься золотым дождем?

Я свирепо посмотрела на нее, и она немедленно заткнулась; она знала, что это не так.

— Принеси ей пива, IPA, если у нас есть, — сказал Александр, глядя на меня со странным выражением. — Она может пить все, что захочет, даже если это несколько странно для женщины.

Они были такими сексистами. Это была еще одна вещь, которая раздражала меня в толпе Кримсон.

Женоненавистничество было укоренено во всем, что они делали, начиная с того, как были разделены наши классы, и заканчивая браком. От меня ожидали, что я просто стану домохозяйкой, если выйду замуж за Александра, и все мои мечты о том, чтобы кем-то стать, будут забыты.

И не то чтобы я планировала какую-то большую карьеру, но мне не нравилось, когда мне говорили, что я не смогу получить ученую степень, если решу стать женой. Идея Кримсон о получении ученой степени была смехотворной, но были варианты на потом. Я могла бы пойти дальше и стать врачом или ученым- исследователем, но я должна была быть незамужней Низшей, если это был тот вариант, которого я хотела.

Будучи Высшей, я могла бы иметь больше денег и лучшую жизнь на бумаге, но как у женщины, ограничений было много. Мне не разрешалось ничего делать для себя, и, насколько я могла судить, станет только хуже, если мне удастся родить пару Высших отпрысков.

— Нет ничего странного в том, что женщина любит пиво, — огрызнулась я, чувствуя, что раздражение слишком велико, чтобы его сдержать. — Думаю, это странно — приписывать алкоголю пол. Это полный пиздец.

Виктория покачала головой и закатила глаза. Она запрокинула голову и начала раскачиваться в такт музыке.

— Просто заткнись! — крикнула она, но в ее голосе не было злобы. Она не была стервозной. Она была так же расстроена из-за меня, как и я из-за них. — Серьезно, Уиллоу, ты стала такой гребаной занудой после аварии. Так что, пожалуйста, просто заткнись на хрен и постарайся хорошо провести время.

— Дайте мне пива, и я выпью, — весело ответила я.

Кто-то сунул мне в руку бутылку. Я попыталась открыть крышку, но поняла, что она не открывается. Это было странно, все наблюдали за мной, пока я оглядывалась в поисках открывалки для бутылок, а потом ни один из них не был готов к тому, что я сделала дальше.

— Не открывается крышка, а?

Я рассмеялась и поднесла её ко рту.

— Не проблема!

Я откусила и дёрнула бутылку, сорвала крышку и выплюнула её на