Исхард заботливо снял с моего плеча тяжелую лекарскую сумку.

— Ты вернулся?

— Конечно. Разве я мог пропустить такой важный день!

О чем это он? Не хочу забивать голову, лучше порадуюсь первой хорошей новости. С плеч свалилась незримая тяжесть: сама не догадывалась, насколько сильно переживала за северного эссу. Спустя секунду я заметила, что служанки в гостиной нет, и к радости добавилось привычное беспокойство. Находясь в комнате наедине с Исхардом, я ощущала себя неуютно — от меня ждали чего-то, что я не очень хотела делать.

— Где Кина? И Лоретта?

Дверь в спальню была приоткрыта, но, судя по тишине, ни коготь, ни горничная там тоже не прятались. Исхард положил мою сумку в угол и удивленно посмотрел на меня, словно я сморозила несусветную глупость. Пришлось вымученно улыбнуться: «тяжелый день».

— Тогда ты проголодалась, наверное? Я взял на себя смелость попросить накрыть на стол.

Эсса подвел меня к креслу, отодвинул его, приглашая сесть. Фрукты, мясная нарезка, рыба, канапе и другие, незнакомые, закуски. Снежная скатерть, дорогая посуда — фарфоровые блюда с позолотой, хрустальные бокалы. Сервировка выглядела излишне роскошно для рядового ужина.

— Спасибо за подарок, — Исхард сел напротив. — Мне очень приятно. Я, если не возражаешь, отвечу завтра.

Только теперь я заметила, что медальон, в спешке забытый мной на столе, висит на груди Исхарда. Герб рода Иньлэрт, имя — мужчина, конечно, выбрал самый очевидный вариант. И почти угадал.

Подавив инстинктивное желание сорвать цацку с его шеи, я натянуто улыбнулась. Снова колеблешься, Ланка? Против судьбы невозможно бороться. Остается лишь выбрать путь наименьших потерь.

Действительно ли это все, что я могу сделать?

— Как ситуация в подлунных королевствах?

Исхард, занятый возней с подаренной Аарой бутылкой, неопределенно отмахнулся.

— Послушай, я хотела бы в следующий раз сопровождать тебя. Пусть целительница из меня аховая, но кое-что и я умею.

— Солнце, ты замечательная целительница, но давай не станем возвращаться к закрытому вопросу?

У Исхарда и Харатэль есть что-то общее: оба страстно желают запереть меня в безопасную золотую клетку.

— Не обижайся, пожалуйста, — Исхард пододвинул ко мне бокал с вином, поднял свой, произнося тост. — За нас? Ровно четырнадцать лет назад мы познакомились.

По крайней мере, мне стала ясна причина внезапного торжества. Такая дата и правда стоила того, чтобы ее отметить. Четырнадцать лет — внушительный срок: получается, я с Исхардом знакома две трети жизни! И, признаться честно, общение с северным лордом подарило мне одни из самых светлых воспоминаний.

Чаепития в Благословенном Доле. Долгие прогулки по саду, наполненные терпеливыми объяснениями эссы, помогавшего мне разобраться с невыученными уроками, и моим глупым детским щебетанием о пустяках — я смущалась и одновременно страшно гордилась тем, что у меня, в отличие от Криса и Алика, есть такой взрослый друг.

После моего отбытия в Южный Храм мы стали видеться гораздо реже. Мыслесвязь в шестнадцать лет я еще не освоила, да и пользоваться магией за пределами внутреннего дворца запрещалось правилами, а приезжать в гости Исхард почти прекратил. Возможно, были виноваты дела снежного клана, потребовавшие все внимание эссы, но, скорее, так распорядилась Харатэль, не желая отвлекать ни меня, ни тем более других учениц от уроков. Легко вообразить, какое бы волнение среди молодых девчонок вызвало появление красавчика с серебряными волосами!

Это не значит, что общение между нами полностью оборвалось: в ту пору мы поддерживали связь через письма. Помню, как, волнуясь, ждала почту, гадая, придет или не придет. Как медленно тянулись занятия, и как трудно было отыскать укромный уголок, чтобы вскрыть конверт и узнать новости о северном клане и его командоре. Из-за этих писем в том числе меня и считали нелюдимой гордячкой: слова в них принадлежали одной мне, и делиться с якобы «подружками» я не собиралась.

А с каким неряшливым нетерпением я карябала ответы, сажая кляксы от спешки. Месяцами мечтала о редких встречах, по сто раз повторяя слово «скучаю» на три абзаца и украдкой любовалась на портрет, что тайком хранила под матрацем. Писала обо всем на свете.

Когда мы отдалились друг от друга? В какой момент я начала подбирать слова, решая, что нужно рассказывать, а о чем — нет? Закрылась? Почему присутствие Исхарда в моей жизни стало мне в тягость?

— Пассийский фриз? — дракон с интересом изучал бутылку.

— Твоя матушка принесла.

Бокал мужчины опустел на треть. Я пригубила из вежливости, потянулась к нарезке. Исхард оказался предупредителен, как всегда.

— Разрешишь мне за тобой поухаживать?

Ужин прошел почти идеально. При всей моей неуклюжести я, удивительно, умудрилась ничего не пролить и не рассыпать. И даже, надеюсь, соблюла негласное правило, по которому девушке, коли она не хочет прослыть прожорливым огром, не следует есть больше, нежели ее мужчине. Глядишь, лет эдак через сто южная эсса научится держать себя достаточно пристойно, чтобы не считаться посмешищем в приличном обществе. Через двести, поправилась я, цапая с блюда ломтик сыра.

Когда голод был удовлетворен, мы перебрались на диван. Северный эсса после трех бокалов вина выглядел на редкость благодушно, улыбаясь и едва не мурлыкая под нос, и я предприняла очередную попытку:

— Исхард, на следующее задание я пойду с тобой.

— Солнце, послушай, я же не на прогулку отправляюсь, — мужчина помрачнел. — Там, где мне приходится бывать, не подходящие условия для жен и дочерей.

Он полагает, моя просьба рождена скукой? Северный лорд забыл, я уже сражалась и прекрасно осознаю, что представляет собой война?

— Я все понимаю и хочу помочь.

— Если ты действительно хочешь помочь, пожалуйста, оставайся в Иньтэоне. Иначе я буду больше думать о твоем благополучии, а не приказе Альтэссы и отряде. То, чем дорожишь, следует держать в безопасном месте, вдалеке от врагов.

— Звучит, будто я какая-то вещь.

— Нет, конечно, нет, прости. Неудачно выразился. Но пока это в моих силах, я не позволю тебе рисковать, — Исхард запнулся. — Ты не представляешь, как я волновался, когда узнал, что Харатэль отправила сестру в занятую врагами Сейрию… что младшая южная эсса увязла в осажденной крепости. Я хотел сразу ринуться на выручку, пусть даже в одиночку. Понимание, что ничего не способен сделать для дорогого человека, оно ввергает в отчаяние.

Мне ли не знать! Я ведь тоже, не умея сражаться, была готова вернуться в битву, чтобы спасти друга из поднявшего западное знамя Северогорска. Откровенность собеседника подействовала сильнее, чем все доводы, которые он приводил «до». Взгляд снова задержался на медальоне.

А если… если открыть Исхарду правду? Всю правду! Поговорить без утайки, начистоту, как было только в детстве!