Шрифт:
Закладка:
Поглаживая Бастет, я слушала треск горящих дров в моем камине и завывания ветра за окном, который ни с того, ни с сего, вдруг поднялся к вечеру. Незаметно меня окутало объятиями сна, навеянного зельями, в котором я вновь оказалась на ставшей уже знакомой для меня пристани. В душе моей царило приятное томление – я словно чего-то ожидала, что сейчас вот-вот должно было произойти.
- Свет мой, ты где? Я ищу тебя! – раздался неподалеку знакомый голос.
Сердце забилось чаще.
- Я здесь! – крикнула я. – Здесь! Иди ко мне.
Пробуждение было таким внезапным, словно меня окатили холодной водой. Рядом сидела Бастет, глаза которой в сгустившихся сумерках темной комнаты горели, как два зеленых фонаря.
- Снова что-то снилось? – спросила она, внимательно на меня глядя.
- Угу. Опять эта пристань. И меня кто-то искал.
- Кто же?
- Не знаю. Как всегда не успела увидеть.
- Ты кстати, говорила сейчас во сне, - сообщила мне моя питомица.
Ну вот, опять! Что со мной происходит в последнее время? Разговоры эти загадочные…
- А что я говорила?
- Я не поняла, - ответила Бастет. – Это вообще не эсфирани.
- Может быть, эльфийский иллириэль? Я же знаю его немного.
- Не-а, не он, - покачала Бастет головой. – Слушай, а где тот листок, на котором близнецы нацарапали транскрипцию твоих прошлых говорилок?
Открыв ящичек прикроватной тумбочки, я достала тот самый листок, сложенный пополам, и начала читать вслух написанные на нем слова. Бастет внимательно меня слушала, слегка наклонив остроухую голову.
- Герда! – воскликнула моя питомица. – Это тот самый язык, на котором ты говорила сейчас! Некоторые слова повторяются! Ты говоришь во сне почти одно и то же!
- Так-с, - пробубнила я, вставая с кровати и надевая домашнее платье. – Это уже становится слишком навязчивой штукой, чтобы это игнорировать или чего-то выжидать.
- И что мы будем делать? – задала мне вопрос Бастет.
- В любой непонятной ситуации идем к деду.
Я черканула записку, в которой сообщила, что сейчас приду и попросила настроить для меня портал перехода. Сама я еще не освоила науку обращения с пространственной магией. Насколько я помню, сегодня вечером они с бабушкой планировали провести дома. Ответ появился через десять минут. Дедушка подтвердил, что они с бабушкой сегодня в усадьбе одни и никуда не планируют уходить. К тому времени я уже успела причесаться, убрать волосы в низкий пучок и переодеться в платье с рукавами. В Северной империи в начале ноября уже лежал снег. В теле еще присутствовала некоторая слабость, но ломоты и температуры как не бывало.
- Бежим скорей в прихожую, - поторопила я свою питомицу. – Дед строит порталы на «раз-два».
Именно в прихожей у нас, как и у подавляющего большинства жителей империи, находилась площадка прибытия или отбытия, которую еще называли портальной. По сути – небольшой участок пола, отделанный более темной немаркой плиткой с ковриком для обуви. «Чтобы не пачкать плитку» - говорила мама. Золотистое сияние возникло, словно из ниоткуда, и затем, превратившись в шар, стало увеличиваться в размерах, пока не стало похожим на овальное окно, через которое виднелся сияющий золотым светом коридор перехода. Мы с Бастет вошли в открытое дедушкой окно портала, и через три минуты уже стояли в прихожей дедушкиного особняка.
- Милая, что же ты не предупредила, что придешь сегодня в гости! – всплеснула бабушка руками, едва меня встретив. – Я бы что-нибудь вкусненькое испекла или попросила бы нашу помощницу Ауриль приготовить твой любимый рулет из курицы. Ну, ничего, кое-что у нас все-таки имеется после бала.
Кое-чем оказался целый стол, заставленный так, словно сейчас дедушка с бабушкой ждут на торжественный обед самого императора с целой свитой. В принципе, так было всегда. Еще никогда мне не удавалось уйти из этого дома голодной.
- У тебя что-то случилось, или ты просто в гости зашла? – спросил у меня дедушка, когда мы все вместе пили чай.
Бастет блаженно развалилась на окне, глядя на тихо падающий снег.
- И то и другое, - ответила я, нащупывая в кармане тот самый листок. – Тут такое дело… В общем, с недавних пор, домашние подмечают, что я разговариваю во сне…
- Так это у нас семейное! – воскликнула бабушка. – Твой дед недавно во сне ругался на своего помощника по финансам. Да еще как ругался! Ого-го! Мама, не горюй! Можно смело браться за составление большого матерного словаря.
Я не могла не засмеяться.
- Дело в том, что я разговариваю не на языке эсфирани, а на каком-то мне неизвестном.
- О-па, а это уже интересно, - промолвил дед.
- Не то слово. Знать бы еще, что я говорю. Вот я и пришла к вам, потому, что кому, как не вам, сотни лет проработавшим со словесностью, знать многое о других языках. Бригитта с Марнемиром недавно записали мою болтовню транскрипцией эсфирани, - и я протянула дедушке листок.
- Вот то мне еще… Два шпиона императорской канцелярии, - пробормотал дед, имея ввиду близнецов.
Вместе с бабушкой они принялись внимательно вчитываться в строчки, торопливо нацарапанные Марнемиром. Не прошло и минуты, как брови бабушки удивленно поползли вверх.
- Вот так дела, - тихо промолвила бабушка, переводя взгляд с меня на листок.
- Это земной шведский, не так ли? – спросил у нее дедушка, на что бабушка кивнула.
- Очень похоже.
Теперь уже настал мой черед удивляться. Потому, что я не знала этого языка. Вот прям ни словечка! Из всех земных языков я могла более-менее сносно говорить только по-русски.
- И ты это, значит, во сне говорила? – уточнил дедушка.
- Угу. Так что я там говорила? Не томите.
Бастет, дергая хвостом от нетерпения, терлась о мои ноги.
- Ты повторяешь одни и те же фразы, - промолвила бабушка. – Найди меня. Приди. Я здесь. Я не вижу тебя, но чувствую. Найди меня. Я здесь, я здесь, я здесь. Приди за мной.
На несколько секунд я ощутила
