видел перед собой только бледную копию: груди, похожие на две мышцы, сидели высоко над основанием из натянутых шкивов и рычагов, и все это предназначалось для жизни, которая так и не состоялась.

– Мог бы передать девушке полотенце.

На двери висела грязная тряпка. Он попытался дотянуться до тряпки и целомудренно набросить на плечи Анни, но та прижалась к его телу, напитала его влагой.

– Бр-р-р. Очень мило.

– Перестань на хер!

Она зашептала в его ухо:

– Хорошая новость в том, что если они объявят, что у меня все в порядке, то у меня и будет все в порядке. У нас обоих может быть все в порядке.

Феликс отошел назад, опустился на четвереньки, засунул руку под ванну.

– По их версии, со мной уже все в порядке. Я каждый вечер на небесах танцую в «Раю»[34] с гомиками, сама того не зная. Живу во сне. Может, для меня это начало абсолютно новой жизни! Бога ради, что ты там делаешь? Феликс, ну не будь ты таким занудой, брось…

Феликс появился из-под ванны, держа зеркальце с серебряной ручкой, прямо из сказки, с четырьмя толстыми линиями порошка, перечеркнутыми соломинкой, как на гербе. Анни потянулась к нему, вывернув вверх ладони. Вены, казалось, стали больше, синее.

– Даже время ланча еще не пришло.

– Напротив, это и есть ланч. Тебя не затруднит вернуть это туда, где было?

Они стояли по обе стороны унитаза: очевидная ситуация, наводящая на мысль. Неплохой будет способ сказать то, что он собирался.

– Положи. Это. Назад. Пожалуйста.

Анни улыбнулась, открыв все свои зубы второразрядной актрисы. Кто-то постучал в дверь. Феликс уловил капризную дрожь ее века, борьбу между легкостью притворства и тяжестью реальности. О тяжести реальности он знал все. Он положил найденное обратно.

– Иду!

Она сняла шелковый японский халат с крючка на двери, надела его, запахнула на себе так, чтобы скрыть гигантскую дыру. На спине летела стая ласточек, они пикировали от шеи к полу. Анни выбежала, оставив Феликса в ванной. Он по привычке открыл шкафчик со стеклянной дверцей над раковиной. Отодвинул в сторону первый ряд – крем «Пондз», «Элизабет Арден», пустой исторический пузырек «Шанель № 5», – чтобы добраться до ряда лекарств сзади. Взял пузырек шмоксикроксицилольгинодриндина – с красной крышечкой, если добавить его в алкоголь, то начинался в ушах этакий глухой звон, как от сдобренной кетамином экстази. Хорошо действовало с водкой. Он подержал пузырек в руке, потом вернул на место. Из другой комнаты он услышал ее неожиданно нахрапистый голос:

– Нет-нет… Я этого абсолютно не понимаю…

Заскучавший Феликс вошел в комнату и устроился в неудобном деревянном кресле с высокой спинкой, украшавшем когда-то переднюю Уэнтвортского замка.

– Я почти не пользуюсь лестницей. Может быть, это и «общая площадь», но я ею не пользуюсь. Единственные, кто там изредка ходит, – это доставщик продуктов или друг. Очень редко. Я не спускаюсь, я не могу. Вам определенно нужно поговорить с дамами снизу, к которым, как мы оба знаем – я полагаю, вы человек с немалым жизненным опытом, – все время туда-сюда шастают люди. Туда-сюда, туда-сюда. Как на гребаной Пикадилли-серкус.

Она шагнула вперед, чтобы пальцами продемонстрировать этот народный сервитут, и Феликс мельком увидел в дверях человека: накачанного высокого блондина в костюме цвета морской волны. В руке он держал архивную папку с надписью «Гугл».

– Мисс Бедфорд, пожалуйста, я только исполняю свои обязанности.

– Простите… как вас зовут? Могу я увидеть что-нибудь официальное…

Блондин передал Анни визитку.

– Вы получили инструкции прийти и травить меня? Да? Не думаю, что получили, мистер… не могу никак произнести эту фамилию… не думаю, что получили, Эрик. Потому что, боюсь, я не отвечаю перед Уилсоном. Я отвечаю перед фактическим домовладельцем – я родственница фактического домовладельца, настоящего владельца земли. Он близкий родственник, и я уверена, он будет недоволен, если узнает, что меня травят.

Эрик открыл папку и снова закрыл.

– Мы субагенты, мы получили инструкции сообщить квартирантам, что места общего пользования должны быть отремонтированы за их счет. Мы отправили несколько писем на этот адрес и не получили ответа.

– У вас какой-то странный акцент. Шведский?

Эрик стоял чуть ли не по стойке «смирно».

– Я из Норвегии.

– А, норвежец! Норвегия. Мило. Никогда там не была, впрочем, это очевидно – я вообще никуда не хожу. Феликс, – сказала она, повернувшись пресловутой пятой точкой к дверной раме, – Эрик из Норвегии.

– Неужели? – сказал Феликс.

Подражая ей, он сурово подвигал челюстью. Она показала ему язык.

– Скажите мне, Эрик, это ведь в Швеции недавно были проблемы?

– Что-что?

– Я хотела сказать, в Норвегии. Вы знаете, о чем я, – о деньгах. Трудно поверить, что вся нация могла обанкротиться. Это случилось с моей тетушкой Хелен, но она, конечно, сама напрашивалась. Целая страна кажется довольно… бесшабашной.

– Вы, видимо, имеете в виду Исландию.

– Правда? Может быть, и Исландию. Я всегда путаю эти нордические… – Анни сплела пальцы.

– Мисс Бедфорд…

– Слушайте, никто не хочет сильнее меня, чтобы это место привели в порядок… я хочу сказать, съемочной бригады здесь не было с – когда это было? – а эта крыша просто вопиет, чтобы ее сняли, правда, просто нелепо оставлять ее пустующей. С нее открываются лучшие виды Лондона. Я правда считаю, что в ваших интересах сделать это место более привлекательным для стороннего инвестирования. Вы проявляли удивительное небрежение в том, что касается стороннего инвестирования.

Эрик в своем дешевом костюме слегка уменьшился в размерах. Какую бы чушь она ни несла, это не имело значения – ее голос завораживал. Феликс был свидетелем того, как голос выручал ее в некоторых безнадежных ситуациях, даже когда она имела дело с людьми, сидящими на социале, даже когда полиция устраивала налет на бордель внизу, а на ее ночном столике примостился внушительный пакет с героином. Языком она могла выпроводить за дверь любого. Она могла падать, падать и падать, но так никогда и не удариться об землю. Ее двоюродный дед, граф, владел землей под этим зданием, под всеми зданиями на улице, театром, кофейнями, «Макдоналдсом».

– Мысль о том, что одинокая женщина, которая живет одна и почти не выходит из квартиры, должна платить столько же, сколько и группа «бизнес»-леди, ублажающих гостей противоположного пола приблизительно каждые восемь минут, – думаю, это просто невероятно. Топ-топ-топ, – прокричала она, ритмически ударяя по двери, – вот отчего протираются эти сраные ковры! Топ-топ-топ. Самцы-визитеры на лестнице. – Эрик не без отчаяния во взгляде посмотрел на Феликса. – Это, – сказала она, – не самец-визитер. Это мой бойфренд. Его зовут Феликс Купер. Он