— Поверьте, мне вообще нет дела до вашего разума. Как и до вашего ребёнка, о помощи которому просите вы, — парировал мужчина, а я поняла, что в умении показывать зубы я проигрываю. Опыт маловат…

— Как эта информация вам поможет? — я уже готова была сдаться, лишь бы услышать, что проклятие совершенно не страшное и снять его легко.

Но герцогу не дали бы прозвище Дикий, не будь он таким…

Снобом и задирой?

Иначе как объяснить его манеру отвечать вопросом на вопрос?

— Амалия, что вы знаете о проклятиях? — мужчина внимательно посмотрел на меня, а затем нахмурился. — Не отвечайте. Думаю, это можно обсудить в дороге. Тем более помочь вашему ребёнку прямо сейчас я не смогу.

— Хорошо, — я огорчённо вздохнула, но спорить не стала. Мужчина прав, поговорить можно и позже.

— Подождите меня внизу, я сейчас соберусь, — попросила я, отходя от двери, чтобы герцог мог выйти. — Только скажите, мы надолго? И куда вообще едем?

— Надолго ли… — мужчина задумался. — Пока не могу дать точного ответа. У меня есть теория происхождения этого кольца. Я бы мог сам проверить её, но может потребоваться само кольцо, которое, как вы понимаете, защищает вас и попросту не дастся мне в руки. А едем мы к моему старому другу.

Герцог вышел, а я растерянно достала сумку из шкафа.

“Собирайтесь”. Стоит ли говорить, что брать мне с собой нечего? Кое-какие вещи, но в таком состоянии, что в них стыдно появляться. Пара одёжек для Итана. В общем, закидав почти всю одежду в сумку, я переодела малыша в костюмчик для прогулок и положила в корзину, отметив, что та уже достаточно мала ему. Пора что-то придумывать… Ладно, это пока потерпит. Если совсем будет сложно носить на руках, куплю ткань и сделаю что-то типа слинга, попросту примотав сына к себе.

Прежде чем спуститься, я оставила пять золотых Северине, понимая, что могу уехать на достаточно долгий срок. Монет становится всё меньше и меньше, но мне же ещё должна заплатить Белла, и я очень надеюсь на заказы. Окинув взглядом комнату, я мысленно перечислила всё, что мне может понадобиться. Поняв. что ничего не забыла, закрыла дверь и спустилась вниз. Северина была на кухне. Она только что подала чай герцогу и теперь просто боялась ещё раз попасться ему на глаза.

— Мне придётся уехать на неопределённый срок, — принялась я давать наставления. — Я в комнате оставила монеты, так что можешь не переживать о пропитании. И ещё, когда приедет Белла, то отдай ей заказ. Он уже доделан и лежит на столе, возле швейной машинки. Миларе скажи, что я уехала по делам и всё ей расскажу, как только вернусь.

— Хорошо, — растерянно пробормотала девушка. — А что делать, если вас долго не будет?

Я прикусила губу, пытаясь найти выход.

— А ты шить умеешь? Я не говорю о чём-то сложном, но что-то мелкое? Хорошо заштопать одежду, пришить пуговицу?

— Умею, — Северина кивнула.

— Если монеты будут подходить к концу, а я не вернусь, то занимайся этим. И ещё… — я замолкла на пару минут. — Если не вернусь вовсе, считай, что дом твой.

— Как это – не вернётесь? — девушка всхлипнула и прижала ладонь к губам.

— Успокойся, — шикнула на Северину. Мне только истерики не хватало для полного счастья. — Это на всякий случай. И вообще, я постараюсь отправить письмо.

Спустя несколько минут мы с герцогом уже сидели в экипаже друг напротив друга.

— Расскажите про проклятие, — попросила я, нарушая тишину.

— Что вы вообще о них знаете? — вспомнил герцог окончание разговора в доме. — Я не про классификацию или способах различия, а вообще.

— Ничего, — я пожала плечами, понимая, что в воспоминаниях Амалии такого нет. — Только знаю легенду о проклятых. Тех, кто не видит меток. Но это же не то?

— Не то, — согласился мужчина. — Проклятие могут наслать лишь проклятийники. Маги, имеющие достаточную для этого силу, знания и опыт. Проклятия можно адресовать как конкретному человеку, так и целому роду. Снять такое проклятие может либо проклятийник, имеющий силу уровнем выше, чем тот, кто наслал. Либо выполнить условия, если таковые имелись. Самый последний вариант – проклятийник сам снимает проклятие, но таких случаев слишком мало. Никто в здравом уме не сообщит, что нарушил закон королевства. Тот, кто виновен в проклятии вашего ребёнка, достаточно силён. И я сомневаюсь, что он желал зла именно младенцу. Скорее всего, это проклятие рода. Наслали на отца либо же деда. Ранее – не думаю. Настолько сильных проклятийников слишком мало, и все они служат и служили на благо королевства. Амалия, почему вы так тщательно скрываете имя отца ребёнка? Ведь он тоже проклят, а значит, можно узнать, в чём заключается смысл проклятия.

— Проклят? — непонимающе посмотрела на герцога. А затем ахнула, осознавая… Почему я не поняла раньше, когда ещё целитель говорил? Конечно же, Генри Адамсон проклят! И это полностью объясняет его странное поведение, жестокость и… всё остальное. “— Я не хотел, не хотел, — рыдая, Генри вытирал слёзы, размазывая мою кровь по своему лицу. — Не хотел!” И следом граф менялся. Становился злым, жестоким, из его груди рвалось рычание. Проклятие, вот оно что. Нет, это нисколько не оправдывает ни его, ни Адамсонов-старших, но хотя бы стало понятно.

— Боже, — я с ужасом посмотрела на Итана, сладко спящего в корзине. Масштаб катастрофы просто невероятен. — Нет-нет-нет!

— Леди? О чём вы? — герцог схватил меня за руку и вынудил сесть на сиденье, а я только заметила, что порывалась встать. — Может, расскажете, наконец?

— Он не может быть таким, как его отец, — прошептала, чувствуя, как солёные капли падают мне на руки. — Прошу вас, помогите нам!

— Почему вас так пугает это? — голос герцога доносился до меня словно сквозь вату.

— Я не смогу так… Он не должен, — бессвязно бормотала, пытаясь придумать хоть какое-то решение. — Мой сын не будет таким.

— Амалия! — рявкнул герцог и со всей силы тряхнул за плечи. Зубы клацнули, а сознание стало проясняться. Особенно помогало, когда я смотрела в синие глаза герцога. Он словно заражал своим холодным спокойствием.

— Его отец, он был помешан на жестокости и девушках, — пробормотала я, осознавая – дальше молчать нельзя, а вот с Лирхом придётся попрощаться.

— Вы осознаёте, что своим молчанием могли навредить другим девушкам? Что вот прямо в этот момент он может истязать юную леди, испортив ей жизнь? — зло, едва сдерживая ярость, спросил герцог, сжимая мои плечи.

— Отпустите, мне больно, — я отпрянула назад, вырываясь. — Вы ничего не знаете!

— Я знаю, что вы осознанно молчите о преступлении. О жестоком, ужасном преступлении, — отрывисто бросил герцог. — Амалия, вам лучше рассказать всё, иначе, клянусь, вы пойдёте на казнь как соучастница. Слово мага.

— Я расскажу, — прошептала едва слышно, отвернувшись к окну. — Но можете ли вы мне обещать, что сохраните мою тайну?