Шрифт:
Закладка:
Кажется, сегодня Мари, Микке и Оскар в приподнятом настроении. Накануне они ездили на потрясающий концерт в Долину Ярра. Это была удивительная тропическая ночь, когда всё складывается идеально.
Roxette вернулись к гастрольной жизни в 2010 году. Для Мари это послужило сигналом: в конце туннеля забрезжил свет. Да и другим членам семьи старый уклад был куда привычнее. Мари снова оказалась на сцене, а значит, всё стало как раньше. Непрерывные турне – это часть жизни. Куда более радостной жизни.
Для Мари новое турне было поворотной точкой. Пер поверил в неё. Лучшей реабилитации и придумать нельзя. Она вновь может делать то, что у неё выходит безупречно и является смыслом её существования.
Для Микке же поворотным пунктом оказалась совсем другая история. Во время болезни Мари так сильно страдала, что была исключительно покорна. Её способность самоутверждаться исчезла вместе с уверенностью в собственных силах.
– Но я хорошо помню тот момент, когда понял: грядут перемены. Произошло это несколько лет назад. То ли я отругал Мари за что-то, то ли сморозил какую-то глупость – так или иначе, ей это не понравилось. Уже не помню, что тогда случилось. Но вдруг она огрызнулась и назвала меня идиотом. Как же я обрадовался! Боже, теперь это и правда была моя жена!
За окном показался Тихий океан: огромные пенящиеся волны и играющие на них солнечные зайчики.
– Вот мы и на месте!
Чёрный микроавтобус затормозил у городского стадиона. У въезда – два молодых парня. Завидев нас, они начинают что-то кричать и размахивать руками. Буссе помогает Мари выйти из машины.
– Помаши им, – говорит он, и она машет фанатам, которые в ответ кричат: «Мы любим тебя, Мари!»
За кулисами уже ждёт Оса Эльмгрен. С 2011 года она помогает Мари и Перу с концертным гримом и следит за тем, чтобы всё шло как по маслу. Она здесь с девяти утра и уже распределила гримёрки: одну – Мари, вторую – Перу, третью – остальным членам группы. Проследила, чтобы привезли костюмы. Рассказала повару о предпочтениях в еде.
По словам Осы, организаторы концерта считают, что с Roxette легко иметь дело. Они не выдвигают странных требований. Не выпендриваются. «Неужели это всё?» – нередко удивляются организаторы. Мари хочет, чтобы в гримёрке было чисто и тепло. Там должны стоять цветы, но не должен работать кондиционер. А ещё ей нужна возможность приготовить себе имбирный напиток.
Оса позаботилась и о том, чтобы Мари уже ждал мягкий мишка Фредрикссон – её бело-голубой талисман. Его подарил Лассе Бергхаген[102].
В гримёрке витает лёгкий аромат ванили – Оса всегда зажигает ароматизированные свечи. Свои действия она объясняет просто: стадионы бывают разные, и иногда за кулисами ужасно воняет потом – скажем, после какого-нибудь хоккейного матча.
Приезжая на очередную площадку, Мари обычно идёт ужинать. На концерт всегда заказывают кейтеринг. «Качество еды очень разное», – комментирует Мари: иногда очень вкусно, но бывает, нам привозят еду из местного «Макдоналдса».
Здесь, в Вуллонгонге, ужин весьма приличный: Мари с удовольствием съедает курицу с картошкой фри.
В гримёрке висят костюмы, отобранные специально для этого турне. С выбором помогал стилист Лалле Йонссон – правда, есть одно исключение – белоснежный пиджак, который Микке купил в сингапурском магазине Zara.
Микке успел заехать в Prada и сфотографировать для Мари несколько нарядов. Рассматривая их, она мгновенно понимает, что выбрать.
– Вот этот лучше взять, а этот и вон тот не надо. Я теряю способность чётко мыслить, когда одновременно происходит несколько вещей, но к одежде это почему-то не относится. Тут я всегда точно знаю, чего хочу.
Когда мы вернёмся в Сидней, Микке заедет в магазин и купит две рубашки, которые понравились Мари: чёрную и белую с блёстками на воротнике.
Мари смотрит на костюмы. Сегодня она хочет быть в чёрных джинсах и в отливающем золотом пиджаке тигровой расцветки.
– Я руководствуюсь своими чувствами. Иногда мне хочется надеть чёрный пиджак, а иногда – белый.
Мари выглядит собранной. По ней и не скажешь, что она нервничает.
– С чего мне переживать? Я всю жизнь этим занималась. Это мой дом.
Сосредотачиваться на предстоящем концерте Мари начинает, только когда дело доходит до макияжа. Она пытается сконцентрироваться. Она обожает гримироваться и говорит, что это точно заслуга Осы. Не столько потому, что благодаря ей Мари лучше выглядит, сколько из-за их старой дружбы. Оса действует на Мари успокаивающе.
– Я расслабляюсь.
– Случалось, ты даже засыпала, пока я наносила макияж, – добавляет Оса и смеётся.
– Да, но главное – у меня поднимается настроение, – отвечает Мари. – Бывает, приходишь в гримёрку уставшая или не в духе, но выходишь из неё всегда в отличной форме.
Оса добавляет: между нанесением макияжа и выходом на сцену проходит совсем мало времени. Энергию, которая рождается в процессе втирания кремов и помады, нужно использовать сразу же, а не сидеть и не ждать, когда придёт пора выступить.
– По-моему, у Мари вообще не бывает плохого настроения, – говорит чуть позже Оса. – Она всегда на позитиве, в ней горит искорка борьбы. Она невероятно сильная. Для меня Мари – образец для подражания. Человек, прошедший через такое огромное количество трудностей, не сдаётся – и этому определённо стоит поучиться. Уж если она держится – так почему тогда другие не могут?
– Правда, иногда, как мне кажется, она слишком самокритична. Смывая грим, она начинает говорить о том, что было не так, хотя публика ликовала и осталась в полном восторге.
Макияж готов. Мари проходит по коридору, опираясь на Буссе Юханссона: ей необходимо немного размяться.
Мы с Осой наблюдаем за ними. Рядом с Мари Буссе выглядит таким крупным и уверенным. Из всех, кто сегодня здесь, он работал с Мари дольше всего – с самого начала её сольной карьеры. Чуть ранее Мари рассказала, что порой вела себя с ним слегка высокомерно. Было время, когда она вообще отказывалась прислушиваться к чужому мнению и упрямо стояла на своём. Теперь она очень жалеет об этом, ведь Буссе – добрейшей души человек, который ни разу не сказал, что её просьбы или указания невыполнимы. Он во всём помогает ей. Даже массирует ей ноги, чтобы улучшилась циркуляция крови.
