Снова прислоняюсь спиной к стене, упираюсь руками в колени и глубоко дышу. Чертово обследование вытянуло из меня все соки, и я хочу узнать результат.

— Нет. Я хочу вернуться. — Отзываюсь я, качая головой.

Вадим резко отшатывается.

— Вернуться??? — Выплевывает Вадим. Убирает руки. Отступает на шаг. Хмурится, соображает.

Выражение лица меняется. Больше никакой доброжелательности и сожалении. Холод, высокомерие, злость.

Ну вот. Все правильно. Такой Вадим мне гораздо привычнее. С презрительным прищуром глаз и надменно приподнятой бровью. Такого Вадима не грех и позлить. Без этих его извиняющихся взглядов и сильных рук, жаждущих дать поддержку.

— Ты можешь ехать. Я хочу закончить обследование. — Как ни в чем не бывало, отталкиваюсь от стены, поправляю платье, и задрав голову, иду ко входу в здание.

В сторону Вадима даже не оборачиваюсь. Не знаю точно отчего, но я так довольна собой, что даже головокружение ненадолго отступает.

Поднимаюсь на нужный этаж с улыбкой на лице, но перед дверью кабинета Тимура, зависаю. Улыбка сползает с лица, чувство неловкости от предстоящей встречи тут же съедает все мое довольство.

Я негромко прокашливаюсь, и уже кладу руку на дверную ручку, когда слышу оклик ссади.

— Агата. Вот ты где. — Тимур идет ко мне быстрыми шагами, и подойдя, обеспокоено разглядывает меня. — Пойдем-ка, попьешь водички.

Тимур заводит меня в свой белоснежный кабинет и усаживает та стул. Измеряет давление и пульс. Открывает окно, чтобы обеспечить поступление свежего воздуха. Наливает из графина воду в стакан и протягивает мне вместе с маленькой таблеткой, выуженной откуда-то из глубин его стола.

— Похоже, приступ стенокардии. Это нитроглицерин, положи под язык.

Я беру стакан, кладу таблетку в рот, избегая взгляда напротив. Тимур же отнюдь не испытывает смущения или неловкости. Хотя, он знает, о том, что мне прекрасно известны его эмоции. Чувством вины, похоже, он так же не мается. Он принимает свои чувства, как само собой разумеющееся, и совсем их не стыдится. Завидую.

— Порог твоей чувствительности чрезвычайно низкий. — С интересом глядя на меня, произносит Тимур. — Твоя нервная система очень ярко реагирует на тактильные стимулы, в особенности, на человеческие прикосновения.

— Это… плохо? — Изгибаю бровь, поднимая глаза на Тимура.

— Нет. Это удивительно. До сегодня я не встречал людей, с такими высокими показателями.

— Так. Ясно. — Качаю головой. — И что с этим делать? Ее можно как-то снизить?

— Снизить? Зачем? — В изумлении вскидывает брови Тимур. — Убери из этой схемы элемент эмоционального заражения, и все будет прекрасно. Ты будешь наслаждаться тактильностью гораздо сильнее обычных людей. По крайней мере, секс уж точно у тебя будет на порядок лучше, чем у других. — Криво улыбается Тимур.

Опять он туда же. Озабоченный. Снова краснею.

— Думаю, до этого еще далеко. — Бормочу себе под нос, смущенно пряча глаза.

— Сложно сказать. — Тут же отзывается Тимур, становясь серьезным. — Я постараюсь тебе помочь. Поезжай домой, отдыхай. Я позвоню тебе, когда смогу вклиниться в очередь на новый томограф. Тогда уже и будем делать выводы. Пока придется потерпеть. — Киваю, вставая со стула, Тимур добавляет. — В любом случае, ты отлично справляешься. Таких сильных женщин, я еще не встречал…

В его карих глазах тепло и сочувствие, поддержка и такая уверенность в моих силах и том, что мне можно помочь, что я и сама начинаю верить. В эту минуту симпатия к Тимуру прочно закрепляется в моей душе.

Я улыбаюсь и искренне благодарю его, уходя.

О том, что я совсем забыла поговорить с ним о словах Матвеева, я вспоминаю только дома.

Глава 25

Дни потекли невыносимо медленно. Тимур неожиданно уехал на научную конференцию, и его рекомендация «потерпеть» давалась мне с каждым днем все тяжелее.

Каждый день я приходила на разговор с Матвеевым, но то ли в связи с началом судебного процесса, то ли по каким-то другим причинам, ученый больше не говорил со мной. Как бы я ни старалась, какие бы слова не подбирала, он хранил мертвое молчание, и практически не реагировал эмоционально.

Я старалась. Слушала. Впитывала. Но ответов так и не находила.

Все мои усилия были напрасными, однако последствия были неминуемы.

К зеркалу я старалась больше не подходить. Моя кожа приобрела противный серый оттенок, лицо вытянулось, одежда болталась на мне, как на вешалке. За две недели пребывания здесь, я похудела килограмм на семь, не меньше. Учитывая, что я и без того обладала худощавой фигурой, сейчас я выглядела просто болезненно тощей.

Тимур уехал, ждать помощи было не откуда, и мне не оставалось ничего, как, преодолевая тошноту, впихивать в себя таблетки и безвкусную еду, заставлять себя больше двигаться, и стараться не впадать в уныние.

Когда дискомфорт в грудной клетке стал распространяться в левую руку и лопатку, я решила не оттягивать неизбежное и обратиться к врачу. Долго сомневалась стоит ли звонить по номеру, указанному в визитной карточке, что дала мне бывшая жена Вадима, но прикинув, сколько я потрачу времени на поиски действительно хорошего кардиолога, все же решилась. Если женщина доверила этому врачу жизнь своего ребенка, значит и я смогу ему довериться.

Сидя в коридоре клиники в ожидании своей очереди, просматриваю висящие на стенах информационные стеллажи, и то и дело возвращаюсь глазами к табличке на кабинете.

«Кардиолог высшей категории Акайо Като». — Значится крупными черными буквами на белом фоне. Интересно это женское или мужское имя? Японское или китайское?

Пока я гадаю, строя в своем воображении портрет заграничного доктора, из кабинета выходит девушка и с вежливой улыбкой просит меня пройти.

Девушка указывает мне на стул и садится рядом. Я оказываюсь сидящей напротив мужчины восточной внешности, неопределенного возраста, одетого в белый халат. Девушка задает вопросы, собирает анамнез, спрашивая о жалобах, тщательно все записывает, затем переводит все это врачу. Несколько минут я слушаю непонятную иностранную речь, удивляясь и гадая, как так вышло, что ведущий врач профильной клиники совсем не понимает язык страны, в которой работает.

Следующие пол часа меня слушают, берут анализы, делают кардиограмму и УЗИ сердца. Девушка-ассистент записывает под диктовку врача рекомендации, предварительно переводя их на русский язык. Я забираю бумаги и выхожу из кабинета. Направляясь к выходу из клиники, сталкиваюсь с Вероникой.

— Агата. Здравствуй. — Восклицает Вероника, приветливо улыбаясь, будто рада меня видеть. — Что ты здесь делаешь? Была у Като?

— Здравствуйте. Да. — Качаю головой я. — Он… — Машу рукой в сторону кабинета, и с озадаченным видом произношу. — Он иностранец?!

— Ох, да. Совсем не понимает по-русски… Но мы приспособились. — Кивает Вероника. — Он отличный специалист. На вес золота просто. —