Я так крепко задумываюсь об этом, что даже не замечаю, как утром с особой скрупулёзностью укладываю волосы, и даже надеваю платье, вместо привычных джинсов и свитера.

Я обнаруживаю это немного позже, когда встречаю Вадима, и его оценивающий взгляд проходится по моим волосам, вниз по телу. Ловлю себя на желании поправить платье, хотя сидит оно и без того идеально. Боже мой, да что это со мной? С чего бы это мне вдруг захотелось выглядеть привлекательнее чем обычно? Неужто вчерашняя вспышка злости Вадима, лишь отдаленно напоминающая ревность, пробудила во мне этот глупый энтузиазм?

Да это просто жалко. Я жалкая. Я похожа на убогую неудачницу, настолько затосковавшую по мужскому вниманию, что готова бросаться на шею пусть даже и врагу, лишь бы он проявил ко ней хоть малейший интерес.

Господи, это же Вадим! Очнись, Агата. Только не он. Только не снова.

Нет-нет. Это просто гормоны. Гормоны и долгое воздержание.

Сжавшись от нахлынувшей злости и жалости к себе, опускаю взгляд и молча иду на свидание с Матвеевым. Подумаю об этом позже. А лучше, не подумаю совсем. Спишу все на обычную человеческую жажду к привязанностям. Да. Мне просто одиноко. Вот и все объяснение.

Глава 23

На этот раз Вадим остается за дверью, и то же самое заставляет сделать охранника.

Матвеев снова сидит напротив, еще более спокойный, чем вчера: видимо успокоительные имеют накопительный эффект. На мои слова сегодня он не реагирует совсем, оставаясь отрешенным и безмолвным.

Я начинаю с осторожного упоминая об эпидемии, рассказываю о том, что происходит в стране и в мире, добавляю в голос грусти и сочувствия, чтобы вызвать у него похожие эмоции, но ученый никак не реагирует, не поднимает взгляд, не шевелится, и я, думаю, даже не слушает мой монолог.

— Ваша дочь… — Делаю очередную попытку расшевелить мужчину. — Ее не могут найти, она…

— Оставьте ее в покое. — Наконец хрипло отзывается ученый, мазнув по мне уставшим взглядом. — Она не имеет к этому никакого отношения.

Я чуть не подпрыгиваю на месте от его замечания. Сработало! Ученый ожил. И сейчас очень важно задать правильный вопрос. «Она не имеет к этому никакого отношения». К этому. К чему «этому»?

Лихорадочно соображаю, кусая губы, вглядываясь в лицо мужчины.

— А кто имеет? Или что? — Осторожно, но твердо наступаю я. — Ven1? — Была не была, решаю идти ва-банк.

Мужчина сглатывает, отворачивается. Что-то внутри него ёкает. Какая-то горечь, или обида, что-то очень смутное, но болезненное.

— Ven1 — лекарство. — Упавшим голосом протягивает Матвеев.

Я подаюсь ближе.

— Лекарство от Калидуса?..

Один быстрый взгляд, полный удивления, затем обиды. И все. Матвеев захлопывается, как раковина. Даже поза меняется. Он ниже опускает голову, сжимает плечи. Обида внутри него становится более явной, но возрастает и какое-то детское упрямство, больше похожее на протест. Сегодня он больше не станет со мной говорить, уверена на все сто.

Я благодарю ученого и оставляю его.

Вадим прослушивает запись трижды, пока я стою у окна, слушая неровное биение своего сердца. Чувствую себя на удивление сносно, но сердечный ритм вызывает беспокойство. Наверное, пора показаться врачу.

— Пора передавать материалы обвинению. Что есть, то есть… — Наконец отзывается Вадим, оглядывая комнату задумчивым расфокусированным взглядом.

— А как же мотив? — Оборачиваюсь на его замечание. Вадим не отвечает, и я подхожу ближе. — Ты отправишь его в СИЗО? Мы ведь так и не узнали, как бороться с эпидемией.

— Не думаю, что он нам об этом сообщит. Пусть этим занимаются бактериологи.

— Но Вадим…

— Я должен поговорить с начальством. — Прерывает мое зарождающееся возмущение Вадим и уходит.

Я остаюсь одна на целый час. За это время я успеваю позвонить Тимуру, подтвердить сегодняшнюю встречу. Трижды перечитать исследования по ven1, но яснее мне не становится. Странные слова ученого, ввели меня в еще большую запутанность. Обрывки фраз, вырванный контекст порождают еще больше вопросов, чем раньше.

Мои жалкие потуги понять недоступное, прерывают входящие в кабинет двое: Вадим в сопровождении высокого, плотно сложенного мужчины, с седыми висками и цепким взглядом.

— Агата, познакомься, это Виктор Сергеевич — генерал-майор юстиции… — Представляет мне мужчину Вадим. Я протягиваю руку и приветствую его.

— Значит, Агата? — Пройдясь по мне быстрым оценивающим взглядом, произносит генерал-майор. — Специалист по эмоциям. — Добавляет мужчина, и я несколько теряюсь. Специалист… по эмоциям? Серьезно? Бросаю на Вадима вопросительный взгляд, но тот лишь едва заметно кивает.

— Да. — Неуверенно протягиваю я, вынимая руку из затянувшегося крепкого рукопожатия.

— Могу я узнать, где вы обучались? Америка? Китай? — Спрашивает мужчина, сузив глаза.

— Э… — Мычу я, растеряно моргнув.

— Америка. — Отвечает за меня Вадим. — Я предоставлю Вам документы о ее квалификации, если это необходимо.

— Не стоит, я спросил из простого любопытства. — Слегка улыбнувшись, говорит мужчина. Его улыбка вежливая и располагающая, и я немного расслабляюсь. — Вадим рассказал мне о вашей работе с Матвеевым. Впечатляет. За месяц мы не смогли вытянуть из него ни слова, а вы разговорили его за пару дней. Вот что значит задавать правильные вопросы.

Я смущенно киваю и пожимаю плечами, а мужчина продолжает.

— Не знаю на каких условиях вы договорились, Вадим не признается, — генерал-майор бросает косой взгляд на Вадима, — но я просил бы вас не прерывать работу, в связи с передачей дела в суд. Матвеев будет содержаться под стражей здесь до вынесения приговора. Я об этом позабочусь. Если вам удастся выведать из него хоть что-то по поводу бактерии, вся страна будет вам безмерно благодарна. — Высокопарно добавляет мужчина.

— Конечно. — Соглашаюсь я, даже без раздумий.

— Отлично. — Довольно улыбается Виктор Сергеевич. — Вадим сказал, что других дел вы не возьмете, но в ГСУ довольно много «висяков», так что я все равно рискну вас просить о помощи.

— О… Я… — О нет, только не это. В поисках поддержки смотрю на Вадима, но тот выглядит не менее озадаченным, чем я.

— Агата… вынуждена будет уехать после раскрытия дела. — Заметно нервничая говорит Вадим. — Я выдернул ее очень… личной… убедительной просьбой.

— О, очень жаль. — Кивает головой мужчина. — Но я все же не буду терять надежды. Вдруг вы передумаете. — Генерал-майор подмигивает мне и, хлопнув Вадим по плечу, подталкивает к выходу.

Я наконец выдыхаю. Будто груз с плеч сваливается. Вот это попала бы я, если бы пришлось работать на ГСУ на постоянной основе.

С ума сойти. Вадим мне помог. Это и правда очень неожиданно. Неужели он действительно отпустит меня после открытия дела? Неужели еще есть свет в конце тоннеля, и я