Пропустив врачей вперед, он пристально следил за блондинкой. Та даже не пыталась скрыть, что внимательно изучает не только пациентку, но и саму квартиру. С запозданием Эдик сообразил, что на стене в зале, на самом видном месте, висит их с Ульяной свадебная фотография. Спутать же Карину с Улей было просто невозможно. Они отличались друг от друга, как день и ночь. Плевать! Он не будет ни перед кем отчитываться. 

Собрав обычную в таких случаях информацию и выслушав жалобы Карины, врачиха вдруг властным хлестким тоном велела Каблукову:

- Выйдите.

Набычившись, он с досадой отметил, с каким безразличием та реагирует на его полный угрозы взгляд, брошенный в ее сторону. 

- Но я отец ребенка и имею право присутствовать, - возразил он вполне вежливо, хотя в душе хотел одного - схватить эту наглую бабу за патлы и спустить с лестницы. 

Ни одна тупая телка не смеет так с ним разговаривать!

- Пока еще никакого ребенка нет, - сухо парировала блондинка и снова кивнула ему в сторону двери. 

Карина испуганно пискнула, словно ее только что уличили в симуляции беременности. Бородач, тем временем, флегматично замерял ей давление, полностью сосредоточенный на своих манипуляциях. 

- В том смысле, - видя обеспокоенность Карины, смягчилась врач, - что он обязательно родится в положенный срок, если вы, отец, не будете нам мешать делать нашу работу. Мне необходимо убедиться, что нет кровотечения. 

Кинув на Карину предостерегающий взгляд, Каблуков вышел. Он вдруг всерьез заволновался, как бы эта беременная дура не брякнула чего лишнего. 

Оказавшись в зале, Эдик тут же уперся взглядом в семейное фото. Со снимка на него смотрела прекрасная, вся буквально сияющая от любви и восторга Ульяна. В белом свадебном платье, за которое он отвалил целое состояние, она доверчиво прижималась к нему, пока ветер живописно раздувал тонкую фату за ее точеными плечами. В висок кольнула непрошеная тоска. Та комфортная успешная жизнь, которая еще вчера казалась ему нерушимой и привычной, вдруг отчего-то разлетелась на мелкие осколки и никак не хотела склеиваться обратно. Каблуков отказывался верить в то, что все ушло безвозвратно. Нет, такое с ним не случится. Он не допустит. И сын, и любимая женщина будут при нем. 

- Все в порядке. - пробасил вышедший первым из спальни бородач. - И с мамой, и с будущим малышом. 

Отчего-то Эдик даже не сразу понял, о ком идет речь. На мгновение ему показалось, что там, за дверью, лежит вовсе не его беременная любовница, а Ульяна… Ульяна, которая носит под сердцем его сына. Но дверь распахнулась шире и Каблуков заметил бледную заплаканную Карину, чью руку ободряюще сжимала ненавистная врачиха. 

От одного вида не той женщины, занимающей место законной жены, у Эдика в очередной раз потемнело в глазах. Каблуков задавался одним-единственным вопросом и никак не мог найти не него ответа. Какого, черта он решил, что привести Карину в свой с Ульяной дом будет хорошей идей? 

Вот только Эд не привык долго посыпать голову пеплом и быстро вспомнил, на какие ухищрения и уловки шла эта рыжая пройдоха, чтобы втереться ему в доверие. Она-то, верно, и запудрила ему мозги, а он решил поступить благородно и признать сына. Ну а так, как бегать по тайным квартирам было ниже достоинства Эдуарда Каблукова, он сначала прикинул, потом подумал, а затем и решил - ничего страшного не случится, если все его женщины и дети будут жить под одной крышей… Услышав его предложение, Карина не возражала. Теперь-то Каблуков понимал, что нормальная женщина на ее месте с возмущением отказалась бы. Вот и получается, что Карина - ушлая гадина, которая намеренно разрушила его счастливую семью… 

От желания как-то серьезно наказать любовницу Эдика удерживало лишь то обстоятельство, что Карина была не только от него зависима, но еще и влюблена как кошка. На фоне наставившей ему ветвистые рога Ульяны последнего он не мог не ценить. Хотя бы на преданность одной женщины он мог рассчитывать. Впрочем, это обстоятельство никак не остужало ни его тоску, ни ярость. 

«Позже, - пообещал себе Каблуков. - Позже, когда я наведу порядок в своей жизни, каждая из них - и Карина, и Ульяна - как следует заплатят за все свои прегрешения». 

- Ты серьезно?     

Алексей посмотрел на меня так, как будто сомневался, что я в разуме. Хотя, я его отчасти понимала - сама уже начала задумываться над тем, все ли в порядке у меня с головой. Вернее, с той информацией, которая в ней оказалась.    

- Серьезно. Адвокат так и сказал, - кивнула я и, чтобы отвлечься хоть на что-то, начала перекладывать вещи в шкафу, чем занималась почти все то время после звонка юриста, пока ждала Вознесенского с работы.    

- Этот убогий собирается судиться с тобой за твою же квартиру? - повторил Викинг сказанное мною ранее.    

Я терпеливо кивнула, хотя, как раз сдержанности во мне почти не осталось.     

- Именно так.     

В голове моей происходил настоящий кавардак. После беседы с адвокатом я, конечно же, сразу бросилась в интернет искать какие-то материалы на эту тему, но чем больше читала, тем больше путалась. Сейчас казалось, что у меня в мыслях вообще адская смесь из статей семейного кодекса, каких-то поправок к ним и прочей ерунды.    

Вознесенский подошел ко мне и, почти что силой отобрав футболку и бросив ее в шкаф, взял меня за руки и подвел к дивану. Устроившись на нем, усадил меня на колени и размеренно-спокойным голосом сказал:   

- Давай по порядку. Я, конечно же, свяжусь с юристом, а то и не с одним, но… Хочу понять, что именно Вадим тебе сказал.    

Я закусила нижнюю губу. Беременный мозг и без того частенько отказывался размышлять трезво, а сейчас и вовсе это казалось неразрешимой задачей. И все же мне и самой нужно было проговорить все, что я узнала, чтобы попытаться разложить это в мыслях по полочкам.   

- Эдик подал иск на раздел имущества. А именно - он хочет получить часть моей квартиры, потому что за время нашего с ним брака за счет его средств там были произведены неотделимые улучшения, которые значительно повысили стоимость жилья.     

Мне удалось максимально точно воспроизвести по памяти сказанное адвокатом Вознесенского - Вадимом. Из разговора с ним я вычленила одно - доводы Каблукова вполне могут быть приняты во внимание судом. И не только потому, что Эд был не последним человеком в нашем городе, но еще и по букве закона.      

- Так. То есть, эта скотина там что-то наремонтировала, а сейчас ему подавай метры от квартиры, оставленной тебе дедом? - вскинул брови Леша.     

Я вновь кивнула. Именно эта суть и имелась в действиях и желаниях Каблукова. И именно это и коробило меня больше всего. Я не претендовала бы на раздел совместно нажитого имущества, даже если бы оно у нас имелось, чтобы как можно скорее распрощаться со статусом жены Эда. Но оказалось, что я претендовать не собираюсь, а вот Каблуков на мое - вполне. Потому что знал - эта квартира дорога мне прежде всего как память.