Мы, мужчины, агрессивно занимающие места на тротуаре и в метро, делаем то же самое в разговорах и в залах суда. Исследование Университета Джорджа Вашингтона показало, что мужчины перебивают собеседника на 33% чаще, если собеседник — женщина. В ходе другого исследования, проведенного специалистами Юридической школы Прицкера Северо-Западного университета, была изучена практика Верховного суда: когда в состав судебной коллегии входили трое судей женского пола и шестеро — мужского, женщин во время заседания перебивали в 65 процентах случаев.

Свидетельства с рабочих мест впечатляют еще сильнее. Практически каждая знакомая мне женщина может рассказать историю о том, как на встрече она внесла предложение, которое позже было повторено мужчиной и принято всеми остальными за его идею. Исследования, проводимые в трудовых коллективах, постоянно показывают, что мужская уверенность в себе — или бравада — помогает мужчинам быстрее двигаться по служебной лестнице (и не только потому, что начальники и руководители принадлежат к тому же полу). Рассмотрим ситуацию: ты работаешь в офисе, ищешь возможность для продвижения и вдруг узнаешь, что есть подходящая вакансия, но необходимо соответствовать шести требованиям. Согласно исследованиям, женщина в таком случае скажет: «Отлично, я подхожу по пяти пунктам, и мне нужно подтянуть шестой». Мужчина же решит: «Супер, я прохожу по трем позициям, и этого должно хватить», — и выдвигает свою кандидатуру. Это еще один пример, подтверждающий: женщины склонны играть по правилам, а мы, мужчины, обычно верим в то, что можем прогнуть правила, что правила не относятся к нам или созданы, чтобы их нарушать. Я тоже повинен в подобном поведении и нередко извлекал из него выгоду, сам того не осознавая. Уверенность в себе — либо хорошая актерская игра — чаще вознаграждается обществом, чем порицается.

Я мог бы с легкостью отмахнуться от этих открытий или подвергнуть сомнению их результаты. Еще проще оставить их без внимания и продолжать идти своим путем, тем более что все это мне на руку. Но в своем путешествии я постоянно спрашиваю себя: «Почему?» Это шаг по той лестнице вопросов, о которой я упоминал ранее и которая помогает мне осознавать намерения, стоящие за моими действиями. В то же время одно это слово приглашает меня мыслить более критически и брать на себя, на мужчину, ответственность за то, что я имею и что должен изменить.

Эти исследования находят во мне отклик, потому что моя жена, Эмили, снова и снова призывает меня прислушиваться к ее словам и не перебивать. Проблема состоит в том, что мы, мужчины, ведем себя так на протяжении всей своей жизни, мы научились этому от других мужчин и мальчиков и потому обычно даже не осознаём, когда делаем это. Вознаграждение за яркие и громкие выступления мы почти всегда получаем вместо кого-то другого — того, кого перебили, того, чьи идеи остались не услышанными. Но из-за того, что мы редко обращаем внимание на такое поведение, оно в большинстве случаев остается незамеченным; когда же его замечают, нам не составляет труда отбросить обвинения — мол, это единичный случай, а не стратегия, которую следует поменять. И ее не было нужды менять, пока Эмили не зазвучала как заезженная пластинка, выговаривая мне каждый раз, когда я позволял себе такое, чтобы я наконец осознал, что делаю. Удручал сам факт того, что ей пришлось вести себя более агрессивно, чтобы донести до меня свою мысль, чтобы я просто услышал ее. Ведь я так поступал с женщиной, которую люблю больше всего на свете, и страшно представить, как я общался с другими женщинами. Недавно я узнал из первых рук — от некоторых своих лучших подруг, — что многие женщины сталкиваются с таким мужским поведением как в личных отношениях, так и в профессиональных. Почему же мы доводим женщин до злости и агрессии, почему им приходится взрываться для того, чтобы мы заметили наконец их недовольство? Какая ирония: именно из-за такой реакции на то, что их не слышат, женщин называют «эмоциональными», «агрессивными», «стервозными» и даже «злобными», особенно когда речь идет о темнокожих женщинах.

Вернусь к перебиваниям. Часто во время обычного разговора с Эмили у меня в голове появляется идея или мнение о том, о чем она говорит, и я просто начинаю говорить ОДНОВРЕМЕННО с ней, как будто мои мысли или слова важнее, обоснованнее или своевременнее, чем ее. Это отвратительно, но тем не менее совершенно нормализовано; это стало чем-то, чего женщины ожидают, а не тем, на что они могли бы пожаловаться. Забавно, но когда Эмили указала мне на это, я обнаружил, что поступаю так ПОСТОЯННО! Будто я всю жизнь видел все черно-белым и внезапно начал воспринимать цвет. Неважно, где я находился — в офисе, на съемочной площадке, на совещании или просто с друзьями, — я везде пытался перебивать и незнакомых людей, и тех, которых люблю. ВСЕ ВРЕМЯ.

Когда я обнаружил это, я смог понять, как могу исправить ситуацию, и начал думать обо всех людях (в основном женщинах), которых на протяжении всей жизни заставлял замолчать своим громким, противным голосом. Стыд пробудил во мне сочувствие к тем неприятным ощущениям, которые собеседники испытывали из-за меня, благодаря ему я научился видеть, что делаю не так, и даже больше — осознавать, когда так поступают другие мужчины. Я и сейчас все еще иногда перебиваю, однако стал намного чувствительнее к подобным выходкам, вовремя ловлю себя на этом и сразу извиняюсь. Я также стараюсь, как выразился мой дорогой друг Тони Портер, «призывать к порядку» тех мужчин, которые ведут себя подобным образом. Я понял, что лучше делать это после происшествия, в личной беседе, когда я могу привести в пример собственные переживания. Мужчины ненавидят, когда их одергивают, особенно если это делают другие мужчины, но если подать это как приглашение к дружеской беседе, а не как угрозу, то уровень нашей готовности к обороне снижается с десяти до четырех. Правда, независимо от того, насколько сильно я стараюсь изменить отношение к такой «обратной связи», пытаясь воспринимать ее как повод стать лучше, я все равно косячу. Каждый день. Я повинен и в менспрединге и знаю это, потому что на прошлой неделе Эмили пришлось оттолкнуть меня от себя и напомнить, что на диване есть еще целый метр неиспользованного пространства (это результат наслоения тысяч подобных случаев, когда я забывал о том, что я довольно крупный парень с нулевым чувством пространства). И хотя иногда я нарочно придавливаю ее, желая