— Я отдам распоряжение отпереть больше окон и дверей, там действительно стало душно, — кивнул Максим, несколько напряженно поджимая губы в тонкую полосу.

Он внимательно изучает мое лицо, немного хмурится и гладит мое плечо. От его нежности я настораживаюсь и даже в мыслях какой-то просвет… Естественно, от напряжения и предчувствия чего-то очень нехорошего.

— Ярослава, благотворительный аукцион уже начался. Мне нужно твое присутствие в холле. Мы ведь сюда не просто так пришли, верно? Ты моя любимая жена, и сегодня каждый должен это усвоить, — Гордеев заглядывает в мои глаза. — Я планировал закончить вечер сюрпризом для тебя… Для нас и нашего будущего, но вижу, что ты неважно себя чувствуешь, — с явным намеком говорит муж. — Я отменю свои планы, а тебе стоит высидеть всего один час, потом поедем домой и я о тебе позабочусь.

— Да, конечно, — лениво отвечаю я, поддерживая мужа в его решении.

Последнее время он верно пытается выслужиться и проявить ко мне необычайную нежность… Чтобы я меньше сопротивлялась процессу зачатия ребенка. Думает, что я не вижу перемен? Раньше всего лишь за одно неверное слово прожигал таким ядовитым взглядом, что можно было поперхнуться только одним воздухом! А сейчас он изображает из себя того, кем он не является. Как раньше, еще в Москве, когда такой сексуальный, нежный и харизматичный мужчина вызывал сплошной восторг в моем девичьем сердце.

Гордеев предусмотрительно посадил меня за столик подальше от сцены и ближе к распахнутым окнам, где приятно развиваются гардины от порывов свежего ветра. Я совсем ничего не знала об аукционе и планировании вечерней программы банкета, но Вадим точно указал время, а значит план однозначно есть. Вот только, как подать ему знак, что я сегодня не готова..?

Даже не предполагала, что, когда у меня будет возможность сбежать, я буду прохлаждаться у окна, пить воду со льдом и бездумно смотреть на сидящего рядом Максима.

Последнее время в моей жизни все невозможное осуществляется с ужасающей регулярностью…

После десяти минут пребывания в холле ощущаю чужой взгляд, который буквально бьет в затылок, и я поворачиваюсь, отыскав у входа фигуру в черном костюме. Вадим ожидаемо испепеляет меня своими недовольными глазищами, принуждая нервничать и вспоминать мои обязанности, которые с меня потребовал парень — подчиняться плану следователя, каким бы абсурдным он ни был.

Полицейский опирается на косяк открытых дверей, и его очень выгодно перекрывает от лишних взглядов колыхающаяся гардина, оставляя силуэт в тени, но неожиданно передо мной мелькает громоздкая тень, перекрывающая весь обзор.

Медленно поднимая глаза, изучаю знакомый костюм, красную бабочку и суровое лицо мужчины, который хмурится.

— Ярослава… Что интересного ты там увидела? — он оборачивается и мое сердце мгновенно подпрыгивает к горлу, больно сжавшись. Но, когда Виктор обводит взглядом сторону, в которую я так упорно и внимательно смотрела, Вадима уже нигде нет.

Быстрый, гаденыш.

Я отворачиваюсь, уже встречая прищуренный взгляд Максима, который внимательно наблюдает за своим отцом. Мужчина садится с другой стороны от меня, и я моментально ощущаю себя крайне дискомфортно с двумя Гордеевыми за одним столом. У меня выходило весь вечер избегать подобного, но не сейчас.

— Тебя искали организаторы для речи перед началом аукциона, пока ты, не предупредив меня, исчез, — весьма тихо, но четко произносит Виктор, неотрывно наблюдая за действиями на сцене и общей обстановкой в холле.

Максим заметно напрягается.

— Где мама? — муж не желает отчитываться и переводит тему разговора, не удостоив своего отца взглядом.

Когда я так игнорировала Максима… Он моментально взрывался и начинал бесновато на меня кричать, пока я не попрошу прощения за свое поведение. Поэтому я наблюдаю за Виктором Николаевичем, замечая, каким нехорошим взглядом он посмотрел на своего сына.

— Я отправил Маргариту домой, она устала и жаловалась на высокое давление, — весьма любезно отвечает Виктор. — Как твое самочувствие, Ярослава? Выглядишь ужасно, — внимание Гордеевых достается мне одной, желающей помолчать, отдохнуть и не влезать в такого рода обсуждения.

— Ярослава слишком переволновалась, — отвечает за меня Максим.

— Да, теперь невыносимо болит голова, но мне бы хотелось посмотреть аукцион. Раньше никогда не была на таких мероприятиях, — поддерживаю я мужа, и пробую прерывать никому не нужный напряженный разговор.

Гордеев-старший изучает меня пристальным взглядом, совершенно точно обращая внимание на мои красные глаза, бледноту и усталость. У меня состояние выжатого лимона, и явно я не выгляжу самой счастливой и безмерно красивой женой Господина Гордеева, что, видимо, возмущает Виктора Николаевича до глубины души.

— Такая бледная, как мертвая. Бегаешь все время в уборную и не смогла привести себя в порядок? Гости уже шепчутся о твоем слабом здоровье и невнимательности моего сына, — раздраженно отчитывает меня Виктор. Я слушаю и опускаю голову в признании его правоты. — И где только Максим смог тебя отыскать такую… Неподходящую? — задает он риторический вопрос.

— Отец, — вмешался Максим, тяжело выдохнув через нос, показывая, как сильно недоволен подобным разговором.

Напряженно молчим.

Меня снова начинает тошнить, когда мои нервы натянулись от напряжения. Я часто прикрываю глаза и пью воду со льдом, пытаясь вырнуть себя в норму. Очередной раз прикрыв глаза и поморщившись от громких аплодисментов и выкриков, я открываю глаза и сразу вижу, как за мной внимательно наблюдает Виктор с неприкрытым недовольством.

— Сиди смирно, хватит кривить лицо, как маленький неразумный ребенок. Максим сделал ошибку, что взял тебя вместо Виктории, ты привлекаешь много лишнего внимания, — яростно и очень тихо рычит мужчина, явно недовольный моим плохим самочувствием.

Гордеев никаких не выдает того, что услышал новое нелестное замечание от отца, только скулы на его лице стали выглядеть острее, опаснее.

Я из всех сил стараюсь сидеть с каменным и уверенным лицом, но каждый звук причиняет невероятную боль, а из-за выпитой жидкости желудок скручивает в новых сильных судорогах. Я не могу припомнить худшего вечера с таким плохим самочувствием… Мне нужен здоровый сон и минимум обстоятельств, щекочущие мои шаткие нервы.

Пока Виктор с Максимом заинтересованно слушают аукцион и осматривают покупателей, потративших на какие-то безделушки целое состояние, я едва не сгибаюсь пополам от острой тошноты. Мой желудок выворачивается наизнанку внутри, заставляя меня пыхтеть и становиться не то пунцово-розовой от напряжения, не то нездорово-бледной из-за накатывающих спазмов.

Единственное, что отвлекает от раздумий это то, как поднимается Виктор и поправляет свой галстук, за ним следует Максим, цепляя на свои губы легкую, почти беззаботную улыбку. Я удивленно замечаю, как неожиданно стало тихо, и все гости повернулись в нашу сторону.

— Нам нужно произнести несколько слов о нашем благотворительном вечере. Я вернусь очень скоро, не скучай,