– Это что, кинотеатр под открытым небом? – поинтересовалась я, устраиваясь на пледе в сени вишневого дерева.

Шон усмехнулся.

– Не просто кинотеатр, а кинотеатр моделируемой реальности. Моя технология, – не без гордости сообщил он, а затем осторожно приклеил к моим вискам и лбу датчики. Нажал кнопку на пульте – и тонкие металлические проводки потянулись к уголкам глаз и, раскрывшись словно бутоны, образовали тонкие прямоугольные линзы.

– Спасибо, – тихонько пробормотала я, ощупывая лицо. Никакого дискомфорта не ощущалось.

Шон сделал очки и себе, после чего принялся раскладывать провиант. Чай, две бутылки сока алоэ с медом, бургеры, попкорн, тарелочка с виноградом…

– Что будешь?

Я вдохнула аромат свежей сдобы и только сейчас поняла, что проголодалась.

– Бургер и чай, пожалуйста. – Шон протянул мне закуску, и я, откусив немного, ощутила вкус майонеза, сыра и хрустящей курочки. Довольно улыбнулась. Мой кавалер взял себе то же самое и в ожидании начала сеанса разговор вернулся к прежней теме. – Мы здесь единственные зрители? – спросила я, озираясь по сторонам.

На парковке было несколько крылатых машин, но, кроме нас и кассира, других людей мы пока что не встретили.

– Нет. Навскидку больше половины мест занято, – объяснил Шон, сделав глоток. – От самого экрана идут кабины, каждая из которых три на три метра. У нас парные места, поэтому ты не чувствуешь стеснения. Присмотрись – видишь перламутровые переливы? – Я кивнула. – Это силовое поле. Оно не только скрывает от посторонних глаз то, что творится внутри кабин, но и защищает зрителей.

– От чего?

– Когда включается экран, люди буквально оказываются внутри фильма. Они могут ходить за героями, трогать их, прятаться от злодеев и прочее. Придуманный мир воспринимается как реальный. И только понимание того, что все происходит не по-настоящему, удерживает зрителей от необдуманных поступков. Однако без незримых ограничителей можно случайно натолкнуться на соседей или съехать с пригорка. По этой причине многие предпочитают сидеть здесь, в карлетах, и не покидать их до окончания сеанса. Но ведь это уже не так интересно, верно?

Я улыбнулась.

– Согласна.

Вскоре пространство вокруг потемнело, залитый солнцем луг сменился видом вечернего города, появилась пара, спешившая в какой-то клуб. Я поднялась на ноги и завертела головой по сторонам, ища признаки симуляции. Но иллюзия была совершенной.

– Потрясающе, – прошептала восторженно, отпрыгнув от проносящейся мимо меня серебристой машины. Черные шины проехались по луже и на мое розовое шифоновое платье полетели грязные брызги. С любопытством пощупала ткань. Влажная. С крохотными песчинками. – Все как настоящее! – выпалила весело (вот уж не думала, что когда-нибудь буду радоваться испорченному наряду). С восхищением посмотрела на своего кавалера. – Шон, а что случится, если я, к примеру, спрыгну с крыши небоскреба во время просмотра? Или поймаю шальную пулю?

Он усмехнулся.

– Ничего. Потому что ты знаешь, что все это нереально. К тому же я рядом и чего-то подобного не допущу.

Надо сказать, после похода в кино я осталась под большим впечатлением. Технология поражала. Впрочем, как и ее создатель. А дальнейшая беседа в ресторане только усугубила эффект. Господин Феррен умел быть обаятельным, когда хотел. Его низкий хрипловатый голос и взгляд голубых глаз действовали на меня гипнотически, слова питали разум, а богатый жизненный опыт, который находил отражение и в манере поведения, и в неожиданных высказываниях, интриговал.

Несмотря на флирт, я ощущала, что внутренний мир Шона был бастионом, из которого он иногда, будто забывшись или желая забыться, выбирался ко мне, но к себе не впускал. Поэтому толком и не поняла, как в конце вечера вышло так, что Шон оказался у меня в квартире. И все повторилось вновь.

Жаркие прикосновения, поцелуи, от которых туманился рассудок, смятые простыни и движения, плавные, ритмичные, возносящие к пику блаженства. Казалось, проще было умереть, чем остановиться. Мои пальцы с упоением изучали его сильное мускулистое тело. Уже гораздо смелее, чем в прошлый раз. Оглаживали рельефный торс, ногтями царапали спину. Как-то отстраненно отметила, что она вся покрыта застарелыми шрамами, рубцами. Мне захотелось их рассмотреть, коснуться губами, но Шон не позволил. И вскорости меня накрыли волны блаженства, унося в приятное забытье.

Мы лежали рядом. Тяжело дышали и глядели куда-то в пустоту. Я снова поймала себя на мысли, что мы слишком хорошо понимаем друг друга. Шон был теплым, даже горячим, и меня тянуло прижаться к нему и свернуться калачиком, как драконенок на тлевших углях. Но несмотря на физическую близость, я ощущала, что эмоционально он был по-прежнему от меня далек. Снова вспомнилась прошлая ночь и его слова про такси…

– Шон, я пойду в душ, – пробормотала, играя несвойственную мне роль. Нехотя повернулась на бок и медленно свесила ноги с кровати. Сонно зевнула, тряхнула волосами, набираясь сил, чтобы встать. – Будешь уходить, просто прикрой дверь.

Шон напрягся. И я буквально кожей почувствовала его прожигающий взгляд. Это придало мне решимости. Откинула простыню, коснулась стопами мягкого мехового ковра, чтобы скрыться за дверью ванной и не видеть того, как он исчезает.

– С чего вдруг? Ночь только началась, – издевательски бросил любовник и, схватив меня за талию, притянул к себе.

Я рассмеялась.

– Шон!