— Но ведь это я арендую лодку!

— И что?

Она мотает головой, и я не могу придумать слов, чтобы ее переубедить. Ну почему, гадаю я, ей так трудно собраться с мыслями? И даже начинаю задумываться, не отменить ли все.

— А как насчет Терри? — спрашивает она.

— При чем тут Терри?

— Я могу послать ему письмо с ноутбука Джима, якобы он хочет встретиться. Мол, ему нужно время, но он готов вернуться к работе и во всем разобраться, как-то так.

— Допустим, — говорю я неуверенно.

— Можно назначить встречу на четверг. Когда Джим не придет, Терри забеспокоится. Кстати, давай ты позвонишь ему в пятницу? Подашь идею, так сказать.

— Нет, Кэрол, так дело не пойдет. Терри не станет писать заявление о пропаже. Если ты не сможешь, надо все отменять.

Она медленно кивает.

— Помни, как мы договорились. После того как мы причалим, Джим, — я изображаю в воздухе кавычки, — попросит тебя высадить его из машины и скажет, что хочет прогуляться. И вы договоритесь встретиться дома. Так даже лучше, разве ты не понимаешь? Как будто он сам все это спланировал.

Кэрол все кивает, явно обдумывая мои слова.

— Но мне нравится мысль о том, чтобы написать Терри от имени Джима. Думаю, стоит это проделать.

— Ты знаешь его пароль? — спрашивает она. — Вроде бы ноутбук у него запаролен.

— Извини, но тут тебе придется выкручиваться самой.

Она опять принимается ковырять заусенцы: похоже, выдумывает отговорку. Я беру ее за плечи:

— Включайся в дело, Кэрол. Поняла меня? А иначе ты сама по себе, и от меня помощи не жди, ясно?

Она не смотрит на меня, но все-таки покорно кивает и вздыхает.

— Ладно, — говорю я, — давай еще разок пробежимся по плану.

ГЛАВА 20

Я попросила Кэрол отдать мне мобильный, потому что это разумно. Рискованно таскать его с собой. Если Джим найдет секретный телефон, всему конец. Но в результате у Кэрол нет возможности со мной связаться, и нам обеим остается лишь надеяться, что все идет по плану.

Я выхожу на станции железной дороги Лонг-Айленда вскоре после шести тридцати утра. Снимаю худи, убираю в рюкзак, прячу хвостик под бейсболку — так я больше похожа на Кэрол. Бодрым шагом направляюсь к причалу.

Еще рано, и на пирсе почти никого, кроме пары бегунов. С собой у меня небольшой портативный холодильник, который на самом деле — просто реквизит: я хочу, чтобы меня принимали за Кэрол, которая готовится к выходу в море. Я запрыгиваю на катамаран, который она арендовала (надеюсь, это действительно было сделано, ведь в противном случае я однозначно посягаю на чужую собственность). Там я захожу в каюту с длинными диванчиками по обе стороны. Под сиденьями есть пространство для хранения всяких вещей, я залезаю внутрь одного из диванчиков и закрываю за собой крышку.

Тут воняет, темно, жарко и неудобно. По моим прикидкам, до прихода Кэрол и Джима придется ждать два-три часа.

Через полчаса рука у меня затекает. Это просто из-за неудобного положения, но мне тут не пошевелиться, а открывать ящик не хочется — вдруг они внезапно нагрянут. Я начинаю немного нервничать, ведь столько всего может пойти наперекосяк. Может, наша парочка вообще не явится, и постепенно я начинаю надеяться, что так оно и будет.

Очень жарко. Я сильно потею в тесном ящике, проверяю время и вижу, что торчу тут битых три часа. Они должны бы уже явиться. Я начинаю паниковать и тут слышу голос Кэрол.

— Правда, тут очень мило? Как ты думаешь, Джим?

Я слышу, как он что-то отвечает, но не разбираю слов. Снаружи дует ветерок, а Джим говорит куда тише Кэрол. Ей бы тоже прикрутить звук немножко, а то вещает, будто пришла прослушиваться на роль в театре.

И вот они уже в кабине. Я задерживаю дыхание. Начинается какая-то суета — думаю, они раскладывают свои вещи. Они совсем близко, и теперь я слышу Джима:

— Все отлично, зайка. Ты права, тут замечательно.

«Зайка»?!

— Ну что, отправляемся? — спрашивает Кэрол. — Жду не дождусь, когда отчалим.

— Минуточку, — говорит Джим, — мне надо осмотреться.

Мое сердце пропускает удар. «Господи, — молюсь я, — не дай ему меня найти! Пожалуйста, не допусти этого». Я не сомневаюсь, что Кэрол скажет что-то вроде: «Да ну, брось, еще успеешь потом», однако она говорит:

— Ага, отлично. — И сердце у меня колотится, хоть я и понимаю, почему она так себя ведет: чтобы не вызывать подозрений. — Я с тобой, — добавляет она.

Нужно лежать как можно тише. Ни в коем случае не кашлять, а лучше даже не дышать. Вдобавок еще и рюкзак создает проблемы: давит в районе живота и занимает куда больше места, чем мне бы хотелось.

Но вот они снова уходят наверх, и я слышу их болтовню. Джим говорит, что судно ему нравится, комментирует разные функции катамарана. Кэрол хочет взять на себя управление, но Джим не согласен. Они начинают перешучиваться, а я мысленно снимаю перед Кэрол шляпу: голос у нее звучит очень непринужденно. Она заявляет, что хочет пить, поэтому спустится в каюту за апельсиновым соком. Может, и Джиму принести?

Еще слишком рано. Я понимаю, чего она добивается. У нее просто сил нет ждать, пока катамаран отчалит. Но пока слишком рано. Слишком рискованно. Джим отвечает, что не хочет пить, может, попозже, и я с облегчением перевожу дух. Однако они все равно спускаются, и я прижимаю ладонь к груди, пытаясь приглушить грохот собственного сердца. Начинается какая-то возня, и я на миг пугаюсь, что сейчас они начнут совокупляться, так сказать, прямо на мне; меня начинает подташнивать. Но Джим возвращается на палубу, а Кэрол следует за ним. Кажется, проходит вечность, но вот я слышу гул мотора, и наш катамаран приходит в движение.

Судно дергается, и я ударяюсь головой о борт. Наконец ход выравнивается, мы выходим в море, а я умудряюсь принять более удобное положение.

Кажется, очень долго до меня не доносится ничего, кроме шума двигателя. Потом я улавливаю звук голосов. И даже могу разобрать слова.

— Долго ты собираешься идти на моторе? — спрашивает Кэрол.

— Мне кажется, уже хватит, как ты считаешь?

Сложно догадаться, где мы сейчас, но наверняка отошли на пару миль от берега.

— Поставлю парус, — говорит Джим.

— А я помогу.

Сверху доносятся обрывки проклятий, там