Шрифт:
Закладка:
— Эмма, твою мать, где тебя носило? — рявкает она, хмурясь и глядя на меня сузившимися глазами.
— Меня? — сквозь сжатые зубы спрашиваю я. — Это тебя где носило, твою мать! Я ждала там, где ты сказала!
— Не было тебя там, не заливай. Я во все стороны смотрела, Эмма!
— Я стояла на пирсе в конце причала, ты должна была меня увидеть.
— А я не увидела, потому что тебя там не было!
— Я тоже тебя везде высматривала! И хватит собачиться, Кэрол, теперь-то мы уже встретились.
Я немного вспотела, в парике в такую погоду жарковато, и сил нет как хочется поскорее избавиться от ветровки. Я замечаю, что Кэрол уже сняла бейсболку. Надо убираться отсюда.
— Просто поехали уже, — прошу я. Кэрол открывает мне пассажирскую дверцу, я проскальзываю на сиденье, бросаю на пол рюкзак и спрашиваю, чтобы разрядить напряжение: — У тебя новая машина?
— Она у меня уже с год, — несколько угрюмо отвечает Кэрол.
— Ты отлично за ней ухаживаешь. — На приборной панели ни пылинки, в салоне стоит запах свежести и чистоты. — Производит впечатление.
Я жду, пока Кэрол проверит, все ли на месте. Она убирает в багажник портативный холодильник. За окном с моей стороны орет ребенок. Я поворачиваюсь и вижу женщину, которая с раздраженным видом тянет малыша за руку, пока он кричит во всю мощь легких. Ребенок внезапно вырывается и бросается на землю, сжав кулачки. Мать опускается на корточки, уговаривает его, умасливает, и в конце концов мальчик встает и позволяет снова взять себя за руку. Женщина бросает на меня быстрый извиняющийся взгляд. Я слегка киваю ей в ответ и лезу в бардачок, просто чтобы занять себя хоть чем-то, что даст мне возможность на нее не смотреть, и делаю вид, будто ищу карту. Потом начинаю шарить в стоящем у ног рюкзаке, натыкаюсь на телефон Кэрол, достаю его, сую в бардачок и воюю с крышкой, пытаясь ее захлопнуть. Когда я снова поднимаю глаза, женщина с ребенком уже ушла, и я испускаю вздох облегчения.
Кэрол возвращается и садится на водительское место.
— Поехали, — говорит она, — с этим покончено.
«С этим покончено», — повторяю я про себя.
С этим покончено.
Кэрол на удивление спокойна — спокойнее, чем я ожидала, — а вот меня потряхивает от нервов.
— Что тебе сказали, когда ты вернула ключи?
— Сказали: «Спасибо, надеюсь, вы получили удовольствие» и всякое такое. Ничего необычного.
— Ладно, хорошо.
Она косится на меня:
— Ты как?
— Нормально.
— А с виду не скажешь. Вид у тебя встревоженный, Эмма.
— Ничего не встревоженный. Мне просто жарко и не терпится избавиться от этих чертовых маскарадных принадлежностей. — Я тянусь к парику, но она касается моей руки:
— Не надо, погоди, мы почти на месте.
— Да, сама знаю.
Я говорю ей, где меня высадить, — в квартале от торгового центра. Там я позавчера провела несколько часов, планируя маршрут отступления и выискивая места, где меня не засекут камеры видеонаблюдения. Это на случай, если кому-то придет в голову меня отследить, что крайне маловероятно, но я все равно не собираюсь рисковать. Отправляясь туда, я надела второй парик, черный боб, и одежду, которую обычно не ношу, из менее дорогой части своего гардероба.
Кэрол останавливает машину, и мы быстро пробегаемся по оставшейся части плана. По нашим прикидкам, не дождавшийся Джима Терри так или иначе объявится. Если этого не произойдет, я его подтолкну вопросом вроде: «Слушай, а Джим с тобой не связывался? Он прислал мне подозрительное сообщение…», ну и всякое в таком духе. Мол, я желаю бывшенькому только хорошего, но сильно беспокоюсь за его психическое состояние.
Кэрол же между тем послезавтра отправится в полицию и подаст заявление о пропаже Джима. Мы обсудили это и решили, что, пропади он на самом деле, в первый же день она бы к копам не обратилась.
По нашим прикидкам, тело в конце концов прибьет к берегу. Самоубийство чистой воды. Кэрол никогда не согласилась бы на морскую прогулку, если бы знала, что подаст Джиму идею спланировать собственную смерть. Так она скажет. А еще, что по пути домой он попросил его высадить, сказал, мол, хочет пройтись, обдумать ситуацию с работой. Вел себя вроде бы нормально, хотя задним числом у нее возникли подозрения, что он просто бодрился, чтобы запудрить ей мозги. Ни в коем случае нельзя было его отпускать.
Если тело не вынесет на берег, тоже ничего страшного. Можно будет сказать: «Он уехал. Намеревался сбежать. Ищите его где-нибудь в Тунисе».
Мы еще раз повторяем все пункты. Возможно, мы никогда больше не увидимся.
— Удачи тебе, Кэрол, — говорю я. — Пусть у тебя все сложится. Это я от души.
Она чуть улыбается в ответ.
— Тебе тоже всего хорошего. — Она касается моей руки. — И спасибо.
Я снова надеваю панамку, пониже натягиваю ее на лоб. В ней и в солнечных очках, особенно если наклонить голову, лица никто не разглядит.
Кэрол разблокирует дверцу. Я склоняюсь к ней, целую в губы.
— Скоро увидимся, заинька, — громко, отчетливо говорю я басом, выхожу и закрываю за собой дверцу.
Потом иду в торговый центр, миную универсальный магазин и устремляюсь прямиком к туалетам. За дверью начинается коротенький коридор, в нем никого. Я открываю дверь с женским силуэтом, готовая принести извинения («Простите, ошибся»), но у раковин никого, только некоторые кабинки заняты. Я захожу в свободную, переодеваюсь во все свое и снимаю парик. Одежду Джима я убираю в рюкзак и иду к зеркалу посмотреть на себя. Все хорошо. И выгляжу я хорошо, самой собой, пусть очень усталой и сильно загоревшей.
Я плещу себе в лицо водой, слышу, как где-то срабатывает слив, и вижу, как к раковинам идет женщина. Она улыбается мне в зеркале. Я отвечаю быстрой улыбкой и ополаскиваю руки. Потом, высушив их, лезу в сумку за косметикой. Пока я крашу губы, женщина уходит. Я сжимаю губы, изображая перед зеркалом насмешливый поцелуй.
«Такие вот дела, Джим.
Нет, погоди, на самом деле тебя уже нет. Как же я забыла?
Ты ведь недооценил меня, говнюк мелкий, причем сильно недооценил, согласен? И не в первый раз. И смотри-ка, куда это тебя привело».
Я немного подкрашиваю веки, поздравляя себя с хорошо сделанной работой. Ощущения фантастические.
Стала ли я серийным убийцей, если на мне три трупа?
ГЛАВА 22
Утром я просыпаюсь с ощущением легкости, подобного которому
