– А знаете, у нас в роду всегда рождались только мальчики, – смотрю на будущих товарок я. – Боюсь, если родится мальчик, я стану любимой женой.

Они с яростью смотрят на меня. Несколько мгновений мне даже кажется, что они набросятся на меня и разорвут в клочья шелковое платье.

– Но я не хочу этого, – нервно сжимая балдахин, продолжаю свою исповедь я. – Помогите мне сбежать отсюда, пожалуйста.

Женщины переглядываются. Судя по всему, им не нужна соперница, но гнев Асада страшнее.

– Послушайте… вы же можете попытаться забеременеть еще раз, – ощутив благодатную почву, бросаюсь им в ноги я и заливаюсь слезами. – Можете подарить Асаду наследника! А я не могу. Я люблю другого. Зачем вам соперница? Просто помогите мне выбраться из дома. Может, я еще успею спасти своего любимого…

Женщины переглядываются, потом что-то говорят друг другу на своем языке.

– Наш господин принимает ванну, он будет готов через полчаса. – Произносит та, что укладывала мне волосы. – Мы не станем запирать двери. Если пройдешь по коридору до упора, увидишь дверь. Она выводит на задний двор. Там сейчас нет охраны, все ужинают. Забор не очень высокий. Если сможешь выбраться, беги к дороге. Она очень быстро выходит к трассе. Удастся поймать попутку, может, спасешься. Если же нет, боюсь, Асад на этот раз не будет так любезен. Вряд ли он даст тебе еще один шанс. Скорее, отправит тебя на тот свет.

Вторая женщина бросает мне под ноги мои кеды.

– Вот, обуй. Босиком в темноте далеко не убежишь.

– Спасибо…

Я быстро натягиваю на скользкие от масла ступни кеды. Хочу поблагодарить их еще раз, но женщины быстро выходят из спальни.

В висках бьется пульс. Они понимают, что шансов сбежать у меня почти нет. Но им выгодно, чтобы меня сбросили с пьедестала окончательно.

Нет времени на размышления. Если мне удастся… если только удастся добраться до полиции, может, я успею поднять тревогу, и Никита не умрет.

Я бегу по темному коридору со всех ног. Изумрудное платье развивается, тяжелый шелк мешает передвигаться, и я подбираю подол. Завязываю его у талии на крепкий узел. Все мои мысли только о Никите. О том, что я не хочу его потерять.

Выбираюсь на задний двор. Там темно и тихо. Вот скрипнула входная дверь с другой стороны. Я вздрагиваю и замираю у стены дома. Слышу, мужской смех и турецкий говор. Видимо, охрана немного расслабилась, раз господин планирует наслаждаться своей добычей.

Только через полчаса здесь уже всем будет не до расслаблений. И моя главная цель – за эти полчаса добраться до трассы и поймать любую машину.

Охранники затихают, и я бросаюсь к забору. Он действительно не высокий.

Я еще ни разу в жизни не лазила по заборам. Видимо, пришло время восполнить пробел.

Подтягиваюсь в темноте на руках и чувствую, как платье цепляется за какой-то гвоздь. Нет, нет, только не это… Отпускаю руки и освобождаю платье. Оторвала бы этот подол, если бы было можно! Где мои любимые джинсы? В джинсах и кедах я бы перебралась через забор в два счета…

Но делать нечего, надо лезть в платье. Тщательно подобрав подол, я делаю вторую попытку. Кажется, мне везет, на этот раз платье не цепляется. Балансирую на верху, и… ой, мамочки, срываюсь и в темноте падаю на какой-то колючий репейник. Больно. Но нет времени раздумывать. Поднимаюсь и бегу по обочине дороги в противоположную от дома сторону. Бегу так быстро, как только могу, зажав подол двумя руками, чтобы не мешал. Но он все равно замедляет шаг. А еще ночью в незнакомом поселке сплошная тьма. Ни одного фонаря. Это тоже здорово сбивает с курса.

Как темно… и где трасса?

Минут через пятнадцать вдалеке показываются огни машин. Это она!

Я уже выбилась из сил и задыхаюсь – в обычной жизни я почти не занимаюсь спортом.

«Надо будет восполнить пробел», – пытаясь хоть немного унять сердцебиение, размышляю я.

Из последних сил бегу к трассе. Вот и она… Увы, ни одна машина не останавливается. Все едут мимо, не желая тормозить возле странной, отчаявшейся девицы в национальном турецком наряде.

Я чуть не плачу. Бреду по обочине дороги вперед, потому что мне нельзя останавливаться. Мое время истекает. Возможно, у меня есть еще пять минут в запасе, а потом… потом Асад поднимет тревогу и меня поймают. Ведь это мне было сложно бежать до трассы. А машина едет намного быстрее, чем бежит нетренированная девушка, путающаяся в подоле.

И вдруг – что это? Полицейские машины? Обезумев от отчаяния, я выпрыгиваю на проезжую часть. Лучше пусть меня собьют, чем попасть обратно во власть Асада.

Ни капли не раздумывая, я вскидываю руки и бросаюсь грудью на несущийся полицейский патруль. Вижу испуганные глаза водителя, слышу скрежет тормозов, а потом глухой удар бампером. Отлетаю на обочину, больно бьюсь о камни, и перед глазами все темнеет.