строительный отряд образца 1990 года.

- Ага! Тогда мы и побратались, возводя коровники в поселке... забыл название... под Ленинградом. И под наши позывные типа 'любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждут'.

- Некоторые обещали и жениться.

- Московский камушек в питерский огород? Предупреждаю, недолет. Я женат, у меня семья, да и сын... Кстати, под его скальпелем мы и лежали.

- Моше?

- Он самый, хирург от бога!

- То-то он на тебя... молодого... лицом смахивает. Влюбилась бы вторично, если бы не... Хотя, ладно, не будем трепать нервы! Но врач он, действительно, отличный, как, к слову сказать, и мой сын Олежек, с чем и поздравляю. После операции обещал время от времени позванивать по мобильнику, чтобы справиться, насколько успешно иду на поправку.

- Прости, Аннат! Сейчас ему не до этого. Вчера с утреца махнул в Украину. Он там полевую медчасть оборудовал, вот и наведывается, людей поднимает на ноги.

- Я без претензий. Махнул и махнул. Мы как-нибудь и без него управимся. Хотя... Ой, да это же мой мобильник. Смотри, и номер его высветился. Ну-и-ну! Человек слова, однако, твой Моше.

- Поставь на громкую связь.

- Алло! - раздалось из мобильника. - Мама, ты меня слышишь?

- Олежек?

- Так точно!

- А как это? Телефон этот... как он оказался у тебя?

- Не волнуйся мама, бой местного значения. Перехватили поставку медицинского оборудования. Отобрал кое-что по своему медицинскому профилю для нашего медсанбата. Ну и... законный трофей! Смотрю, на мобиле обозначен номер твоего телефона и все позывные - имя, фамилия. Вот и надоумило звякнуть, кто этот счастливчик, что с тобой знался в Израиле?

- Родная кровь, твой единственный брат.

- Что? - в два голоса полыхнуло под сводами больницы. И Аннат прикусила губу, не в силах поднять глаза на Леву, которому на миг представилось, что если и продолжать жизнь, то лучше всего не на этом свете.

Евгений Добрушин

ПЕНАТЫ

- Долой роботов! Даешь свободу! К чертям искусственный интеллект! - с этими словами Шломо грохнул тарелку об пол, и она разлетелась на мелкие кусочки.

Тут же к нему подскочила 'сестричка'. Рахель мягко взяла его за руки и заглянула в глаза.

- На баррррррикадыыыыы! - орал Шломо.

Но тут лекарство, незаметно введенное с помощью игольчатого пластыря в руку старика, начало действовать, и он замолчал.

- На баррикады...- тихо сказал он.

- И не стыдно, не? - ласково спросила его Рахель.

- Ненавижу вас, роботов! - попытался буянить старик, но уже без особого энтузиазма.

- Да? - спросила 'сестра'.

- Да!

- А за что?

- За все!

- А конкретнее?

- За то, что вам все можно...

- И что нам можно?

- Нами командовать!

- И как я тобой командую?

Шломо задумался. Разум начал возвращаться в его больной мозг.

- Извини, Рахель...

- Я не обиделась! - 'медсестра' нежно поцеловала дедушку в щеку и погладила по голове. У старика на глазах появились слезы.

- Кока-колы хочешь? - спросила она.

- Хочу. И мороженного.

- Как всегда - 'советский пломбир'?

- Ага...

Пока они разговаривали, вторая 'медсестра' быстро подмела осколки тарелки и выбросила их в мусоросборник.

Рахель сходила на кухню и принесла стакан с напитком и вазочку с мороженным. Мороженное было полито рижским бальзамом.

Шломо принялся за лакомство...

- Рахель, ты на меня точно не обижаешься? - вдруг спросил он.

- Нисколечко! Я же тебя люблю.

- Я тебя тоже. Ты хорошая.

- Спасибо, сладкий!

- Расскажи мне сказку!

- Про Алису?

- Про нее...

- На чем мы тогда остановились, помнишь?

- Помню. Как Маленький Принц с Алисой попали в параллельный мир.

- Правильно! И что там было?

- Там был шоколадный замок! А дальше я не помню...

- Итак, когда планетолет Алисы и Маленького Принца приземлился на крыше Шоколадного Замка, наши путешественники увидели большое серебристое зеркало на одной из башен...

А в соседней комнате Арон заканчивал свою новую картину. Он рисовал 'обнаженную натуру'. Ему позировала 'сестра' Ронит. Совершенно голая красотка сидела в очень изящной и соблазнительной, но при этом, отнюдь не пошлой, позе, а старый художник наводил последние штрихи на большое полотно. Это была уже третья картина из этой серии. Две других были - 'сестра' Рахель и 'сестра' Двойра. Позы у всех был разные, и 'девушки' были разные - блондинка, брюнетка и рыжая. Ронит была рыжей. С 'веснушками'. Рядом с Ароном стоял Ицик и одобрительно кивал.

- Молодец! - сказал он. - Прямо, как живая!..

- Сара сегодня опять ворчать будет...

Сара была женой Арона. Она жила в том же доме престарелых, но в своей комнате. Впрочем, тут каждый жил в своей комнате. За спокойную старость в 'Пенатах' Арон и Сара заплатили кругленькую сумму из своих накоплений. Но и сыну их, Хаиму, осталась приличная часть наследства. Он тоже был уже стариком, хоть и младше своих родителей на двадцать лет.

- Слушай, Арон! - вдруг сказал Ицик. - А ты бы не мог нарисовать мой портрет?

- Запросто! Вот закончу этот 'шиндевр' и нарисую тебя.

Ронит сидела совершенно неподвижно. Как мумия.

- Но учти, Арончик - я так сидеть часами не смогу. Я же не робот!

- Да, ладно, Ицик! Не дрейфь! Все будет о кей! Я тебя сначала сфотографирую, а потом буду рисовать по фотографии.

- А так можно?

- Можно. Хотя, с натуры рисовать удобней...

- Да, уж...

Ицик плотоядно посмотрел на Ронит. Ронит заметила его взгляд, чуть повернула голову в его сторону и весело ему подмигнула.

- Вот ведь чертовка! - воскликнул Ицик. - У меня на нее так стоит, как в юности не стояло на реальных баб!

- Ну, так в чем же дело?.. - Арон заговорщицки улыбнулся другу.

- Так она же занята!

- Сейчас я ее освобожу. Вот только подправлю левый сосок... Вот! Готово! - Арон сделал шаг от полотна назад, чтобы посмотреть на свое творение со стороны.

- Офигеть! - Ицхак был в восторге. - Арон, ты талант!

- Потом подберем к ней хорошую раму и повесим у нас в холле. К остальным моим картинам.

- Ага. Триптих. Три грации.

- Что общаются по рации...

- И у которых не бывает менструации...

- Не пошли, Ицик!

-