Шрифт:
Закладка:
— Когда ты сделал первую?
— В шестнадцать, — ответил он, поворачивая руку так, чтобы я увидела изображение сноуборда на трицепсе.
— Больно было?
Он пожал плечами.
— Немного, но я не знал чего ожидать. И я был в Австрии, так что все было по-другому.
— В Австрии?
— Ты была? — спросил он.
Я отрицательно покачала головой.
— Я не была за пределами Колорадо.
Кейсон замолчал, и я предположила, что он понял, какими маловероятными казались путешествия в моей финансовой ситуации.
— Какая татуировка твоя любимая?
Он обдумал вопрос, прежде чем указал на предплечье. На нем шрифтом было выведено слово «семья».
Я надеялась, что она нравилась ему больше всего.
— А последняя какая?
Он перевернул руку, показывая бицепс.
— Серебряная медаль. Но добавлю золотую после Аспена.
Я покачала головой, даже не удивляясь его самонадеянности.
— Всегда такой уверенный.
Он опустил руку, подводя к концу мое внимательное изучение. На мгновение Кейсон замолчал, и я задалась вопросом, о чем же он думал.
— Знаешь… — тихо начал он, — татуировка сможет скрыть твой шрам.
Вот о чем он думал.
— Я знаю, что у меня уродливая спина.
Потянувшись ко мне, Кейсон приподнял мой подбородок, чтобы я взглянула на него.
— Я не это сказал. Я имел в виду, что ты сможешь скрыть плохие воспоминания под тем, что сама выберешь.
Я никогда не думала скрыть шрамы на всю жизнь.
— Подумай об этом, — сказал он. — Я бы сходил с тобой.
— Я подумаю.
— Давно они у тебя? — спросил Кейсон, и я поняла, что он слегка прощупывал почву.
— Давным-давно.
Кейсон сжал челюсти.
Я обратила внимание на неровности на потолке над его кроватью, не желая видеть в его взгляде ярость от того, над чем он не властен. Черт, я тоже не была властна.
— Когда мне было шесть, мама умерла от рака, — призналась я.
— Шей, мне жаль.
— После этого осталась только я, на ком отец мог вымещать злость. И он делал это. Каждый раз, когда тосковал по маме. Или терял работу. Или с похмелья. Или даже когда я недостаточно быстро готовила ужин. Я постоянно попадалась ему под руку, хоть и пыталась прятаться.
— Господи, Шей. Он должен сидеть в тюрьме.
— У меня остался только он, — ответила я, понимая, как нелепо это звучало. Я жертва. Невинная жертва. — Если бы его забрали, то я бы осталась одна. — Именно это и останавливало меня от того, чтобы рассказать всем о том, что происходило.
— А когда он не пил? — спросил Кейсон.
— Был обычным. Спрашивал, как прошел мой день. Убирался в доме. Чистил нашу небольшую лужайку. Но такие дни становились все реже и реже с годами.
Кейсон перекатил меня на бок, обхватил руками и крепко прижал к себе, словно каким-то образом защищал от прошлого. Я это очень ценила. Но теперь вся обида прошла. Мы лежали так продолжительное время. Стоило ему увидеть шрамы на моей спине, как я поняла, что он захочет поговорить со мной о них — это всего лишь вопрос времени. И как бы я ни страшилась этого разговора, мне стало намного легче, как только правда выплыла наружу.
— Цветы, — наконец сказал он.
— Что цветы? — спросила я.
— По-моему, яркие цветы прекрасно бы смотрелись на твоей спине.
— Но не что-то более личное?
— Типа?
— Не знаю… твое лицо? — спросила я, пытаясь разрядить обстановку.
Он издал смешок, вибрация которого отдалась в мою спину.
— Уж точно не мое лицо.
Я улыбнулась.
— Ну, я жду, что ты набьешь мое на руке.
— Да?
Я рассмеялась, понимая, что не хотела бы такое видеть на его руке.
И вот так просто исчезла мрачная атмосфера. И хотя Кейсон не мог защитить меня от боли, которую я когда-то испытала, он убеждался, что теперь я в безопасности в его объятиях.
Через пару минут я уснула в руках Кейсона, понимая, что в более надежном месте мне уже не быть.
ГЛАВА 29
Кейсон
Я летел с горы, готовясь к первому прыжку как агент на задании. Я подлетел, перевернулся и выполнил свичбэк — твелв с такой силой, которая едва не занесла меня. После признания Шей прошлым вечером мне нужно было выпустить всю кипящую внутри меня ярость. Я не мог отделаться от образов в голове. Я не мог не видеть, как моей девушке причинял боль мужчина, который должен любить ее и заботиться о ней. Какой монстр оставил такие шрамы? Я зашёл на следующий прыжок, опустил руку вниз, схватился за доску и прокрутился четыре раза. Я тяжело приземлился, сделав бэксайд 1440, но удержался на ногах. Затем завернул и остановился у подножья горы.
Поднял очки на шлем и отстегнул ботинки, затем отнес доску к внутреннему дворику у коттеджа.
— Эй, — крикнул я.
Укутанная в мою куртку, с надетыми перчатками и шапкой, Шей, сидевшая за столом, подняла взгляд от ноутбука с улыбкой на лице.
Я хотел поддерживать эту улыбку, особенно после вчерашнего вечера.
— Давай.
— Дай определение джоулю.
— Легко. Стандартная единица измерения.
— Чего? — спросила она.
— Энергии и работы.
Шей улыбнулась.
— Отлично. А кинетическая энергия?
— Энергия, которой обладает объект, вследствие своего движения.
В ее взгляде засияла гордость, и она вновь улыбнулась.
— Восемь из восьми.
— Вообще-то, десять из десяти. — Наклонившись, я поцеловал ее и отправился к подъемнику.
— Увидимся через десять минут, — прокричала она вслед, уже привыкнув к моим тренировкам.
Я поднял свою доску в воздух, ненадолго прощаясь с ней и радуясь тому, что мы могли совмещать репетиторство и тренировки — не говоря уже о том, что я мог выпустить всю скопившуюся ярость.
Шей
В тот вечер я прижалась к Кейсону, пока мы смотрели фильм на его кровати. Хотелось бы мне сказать, что я запомнила название фильма или его сюжет, но я никогда не лежала в темной комнате с сексуальным парнем, уютно устроившись под его рукой, начиная испытывать к нему сильные чувства.
С каждым вздохом я не могла не заметить его прохладный свежий запах. Все мое внимание привлекал стук сердца, которое билось под ухом. В теле гудело настолько незнакомое чувство, что я хотела вылезти из кожи вон. Я не из тех, кто думал о сексе. И не то чтобы сегодня я была готова разыграть карту под буквой «Д». Но мои мысли занимало то, что я хотела стать ближе к Кейсону. Вдруг мне захотелось, чтобы он притронулся ко мне. Поцеловал меня. Захотел меня.
— Шей, какого черта с тобой? —
