другими. Иногда лучше прокладывать свой собственный путь.

– Наверное, вы трудились очень усердно, – заметила Сабина.

– Я трудился усердно, чтобы добиться желаемого, – ответил мистер Парк, а его жена удивила всех, забрав у него бутылку и наполнив всем бокалы до краев.

В камин отправилось еще одно полено.

Снова была принесена банка с шоколадными конфетами.

Один только Милтон хранил молчание, уронив подбородок на грудь так, словно он заснул. Дважды Блю замечала, как он моргал и что-то бормотал себе под нос. Она поняла, что он внимательно все слушает.

Сабина расслабленно развалилась в кресле, бокал на высокой ножке у нее в руке смотрелся как естественное продолжение тела.

– Ты всегда жила в Блэкпуле? – Из-за своего акцента она растянула последнее слово, отчего оно прозвучало необычно.

Бокал вина был у Блю уже пятым. Она наслаждалась тем, что сидела в мягком кресле. Наслаждалась тем, что находилась рядом с этой женщиной, первым человеком за долгое время, с которым, как ей казалось, она могла подружиться.

– Я родилась в Престоне. А ты когда переехала в Лондон?

– Когда мне было уже за двадцать. Чем ты занималась до того, как устроилась в хоспис?

– Работала на складе. А ты где работала перед тем, как стала аналитиком?

– Я всегда была аналитиком. У меня диплом по вычислительной технике. А ты училась в университете?

– Нет. Ты где училась?

– В Мюнхене. А в какую школу ты ходила?

– Я не ходила в школу, – не задумываясь, ответила Блю и почувствовала, как у нее в желудке перевернулись вино, виски и ризотто. Ей захотелось отозвать ответ, однако Сабина уже вопросительно склонила голову набок.

– Ты обучалась на дому?

– Ага.

– Должно быть, мать занимала в твоей жизни большое место, – сказала Сабина, а Блю подумала, что вряд ли сможет описать, какое огромное место занимала в ее жизни Бриджет Форд. – У тебя есть братья и сестры?

– Я с ними больше не общаюсь, – покачала головой Блю.

– Значит, вы жили вдвоем с матерью?

– Да, после смерти отца. – И это действительно было так. Целых несколько лет после того, как Девлина сразил инфаркт. Они с матерью вдвоем, в том доме. Они вместе ездили на выступления, вместе селились в дешевых гостиницах, стояли на сцене, держась за руки… До того вечера, когда тот мужчина схватил Блю за горло.

– Расскажи мне про Германию. Ты по ней скучаешь? – И, положив щеку на подголовник, Блю стала слушать рассказ Сабины про то, как та росла, ссорилась со своими братьями и сестрами, убегала из дома и возвращалась назад, как поступила в университет и впервые в жизни заскучала по дому. Она чувствовала, какое для Сабины облегчение говорить о чем-то другом, не о своей утрате, видела, как расслабилось ее лицо, разгладились складки на лбу, а морщинки в уголках глаз становились глубже с каждой новой улыбкой. Когда Сабина рассказывала о семье, ее акцент усиливался; когда она заговаривала о работе, в ее голосе появлялись легкие гнусавые нотки Лондона.

Блю представила себе карты Сабины, как когда-то давно представляла себе карты соседских детей. Перетасовать колоду и протянуть ее ей, ощутить легкое прикосновение кончиков ее пальцев, почувствовать поток ее энергии. «Ты была бы Верховной жрицей, – подумала Блю. – Ты была бы Королевой Кубков».

С последней каплей вина опьянение сразило ее, и она откинулась на спинку кресла.

– Ты прекрасная слушательница, – сказала Сабина, зеркаля ее позу.

– Господи, – зевнул мистер Парк, – уже почти полночь!

– Кто-нибудь хочет какао? – слегка заплетаясь языком, спросила миссис Парк. Щеки у нее горели огнем, как и нос, волосы растрепались.

– Ох уж ты со своим какао! – Мистер Парк поцеловал жену в макушку, и Блю увидела это сквозь туман алкоголя, сквозь марево огня. На нее накатилась меланхолия при мысли о матери и о том, какое горе обрушилось на Бриджет, когда умер Девлин.

– Я бы не отказалась, – сказала Сабина, – как и Блю.

– Вот как? – рассмеялась Блю.

– Да, это полезно для души.

– Чудесно, просто чудесно! – воскликнула миссис Парк, радуясь возможности побаловать своих гостий. Ее муж собрал бокалы, отказавшись от помощи. Блю наблюдала, как он выскочил следом за своей женой, направившейся на кухню, услышала хихиканье миссис Парк.

– Они просто очаровательные. – Сабина проследила за ее взглядом.

Вскоре миссис Парк вернулась с какао, и Блю вспомнила чай с ромашкой, который давала ей на ночь Бриджет, и поцелуи, с которыми она укладывала ее спать.

Сладостная истома обвила женщин подобно кошачьему хвосту; они неспешно потягивали какао, перемежая глотки с зеванием. Наконец все пожелали друг другу спокойной ночи.

Блю приходилось прилагать все усилия, чтобы держаться на лестнице. На полпути она упала и больно ударилась голенью о ступеньку. Выругавшись вслух, она тем не менее обрадовалась боли. Это явилось оправданием для напряженности подбородка и жгучей рези в глазах.

Вино сделало ее сентиментальной. Она вдруг остро прочувствовала, как ей не хватает матери.

– Ты как? – Рука Сабины легла ей на плечо. Прикосновение получилось легким и неуверенным, словно Сабина боялась к ней притронуться, и Блю почувствовала, как ее стиснула смирительная рубашка собственной исключительности.

– Все в порядке, просто оступилась. – Язык заплетался; она услышала за спиной дыхание Сабины, уловила запах алкоголя.

По мансардному окну барабанил дождь, пытаясь привлечь внимание Блю: «Она рядом, позади тебя, совсем близко». На небе носились тучи, скрывая луну, звезды, склонившиеся деревья, разлившийся ручей.

Хлопнула дверь.

Женщины застыли на месте.

– Это внизу, – пробормотала Блю, но сама не поверила в это. – Дверь на кухню или в комнату хозяев.

– Это была дверь в мою комнату, – сказала Сабина, – это был мой проклятый призрак.

– Призраков не существует, – возразила Блю. Машинально.

– Тогда мой демон.

– И их тоже.

– Глупости! – покачала головой Сабина.

Коридор простирался в обе стороны. Перила отбрасывали тень, похожую на тюремную решетку.

– Как ты думаешь, завтра механик приедет? – спросила Сабина. – Починит машины, чтобы мы смогли уехать?

– Дождь еще больше усилился, – заметила Блю.

Они вместе прошли по короткому коридору. Хотя выпили они одинаково, с точностью до бокала, Сабина сохранила твердую поступь. Блю шатало, она то налетала на стену, то натыкалась на плечо Сабины, не в силах идти по прямой.

С ужасом думая о том, что обнаружит, когда заглянет в комнату Сабины.

Еще больше боясь, что комната окажется пустой.

– Перед сном выпей воды. – Порывшись в кармане, Сабина достала ключ от своей комнаты. – Иначе завтра тебе будет мерзко. У тебя есть что выпить?

– Все в порядке, честное слово. Я просто оступилась и потеряла равновесие, вино тут ни при чем. – Блю рассмеялась, однако смех получился невнятным, и оставалось надеяться только на то, что Сабина этого не услышала.

Тучи раздвинулись, и наружу проглянул голубой луч луны. Слабый ночной свет выхватил лицо Сабины.

– У тебя точно все хорошо? – спросила она и, подняв руку, смахнула у Блю с лица прядь черных волос, завела ее ей за ухо, а Блю сделала над собой усилие, чтобы не шарахнуться. Сказала себе, что