– Я отнесу свой после ужина, – сказала Блю, затем добавила, обращаясь к миссис Парк: – Если вы ничего не имеете против.

– Разумеется, – сказала та. – Что-то вы бледная. Хороший ужин придаст вам сил.

– Кстати, об ужине – пожалуй, мне пора приниматься за готовку. – Мистер Парк со стоном поднялся с дивана. – Против ризотто никто не возражает?

Блю никогда не пробовала ризотто, однако воодушевление Сабины явилось достаточно убедительным доказательством того, что попробовать это блюдо стоит. Предложив приготовить всем кофе, миссис Парк проследовала за мужем на кухню, а тем временем Сабина достала из чемодана джемпер. Блю успела мельком заметить плоскую металлическую фляжку в заднем кармане.

– Если честно, я рассчитывала провести эту неделю совсем не так, – сказала Сабина, указывая на кофейный столик с незаконченным пазлом. – Однако на удивление это очень успокаивает, и впредь я никогда не буду издеваться над своими знакомыми за то, что те собирают пазлы. – Натянув вчерашний оранжевый джемпер, Сабина вернулась в свое кресло перед камином.

– Что вы думаете про это место? – спросил Милтон. Эта фраза стала самой длинной из всех, какие он произнес к этому моменту.

– Вы про пансионат? Мне сложно судить, – сказала Сабина. – Я сомневаюсь в том, что другим гостям приходилось по утрам вытаскивать из реки дохлых кроликов, а после обеда собирать пазлы. А как здесь бывает обычно?

– Оживленно.

– Потому что здесь больше народа или потому что распорядок у Молли очень…

– Насыщенный? – подсказала Блю.

– Гнетущий, – как всегда кисло произнес Милтон.

– Однако вы находите это полезным, раз постоянно возвращаетесь сюда? – поинтересовалась Сабина.

– Пока еще нет. Но когда-нибудь это случится. Что вы думаете про эту парочку? – Он кивнул на дверь в коридор. Сабина проследила за его взглядом, однако Блю продолжала пристально смотреть на старика, гадая, к каким кубикам «Дженга» он прикасался, к каким элементам пазла. Какое имя принадлежало ему.

– Замечательные люди, – сказала Сабина, и Блю согласилась, добавив, что они очень дружелюбные и доброжелательные.

Милтон задумался над их ответом. Блю показалось, будто им устроили какое-то испытание. Быть может, Милтон проверяет глубину перед тем, как открыться?

Правда ли она видела его прошлой ночью, бродящим по коридору наверху, или же это ей только показалось?

– Я уже четырежды слышал, как они рассказывают историю своей жизни, – сказал Милтон. – И каждый раз они повторяют одно и то же, слово в слово. Странно, вам не кажется?

– Они просто привыкли ее рассказывать, – возразила Сабина. – Это все равно как пьеса, которую репетируешь снова и снова.

Милтон вопросительно посмотрел на Блю, но та лишь пожала плечами и улыбнулась, не зная, что добавить.

Если это действительно было испытание, они с Сабиной обе его провалили. Встав, Милтон придвинул ходунки.

– Я отправляюсь к себе, – сказал он.

– Сейчас миссис Парк принесет кофе, – сказала Блю. – Вы не останетесь?

– Я только что допил чай, так что нет, не останусь. Увидимся за ужином. – Не сказав больше ни слова, Милтон удалился. Отголоски стука его ходунков по каменным плитам пола были слышны и после того, как дверь в коридор захлопнулась.

– Как ты думаешь, у него все хорошо? – спросила Блю.

– Если он приезжает в место, которое специализируется на лечении психологических травм, сомневаюсь, что у него все хорошо, – задумчиво промолвила Сабина.

– Может быть, у него умерла жена? – предположила Блю, подумав про мать и Девлина. – Иногда требуется много времени, чтобы оправиться после потери супруга, значительно больше, чем думают многие.

– Знаю, – сказала Сабина, и Блю почувствовала себя глупой и бестактной.

– Извини, я вовсе не имела в виду твоего зятя…

– Знаю, все в порядке. – Сабина непроизвольно потрогала задний карман. Металлическая фляжка блеснула в отсветах пламени. – А ты почему сюда приехала?

Из кухни донеслись шаги и приглушенные голоса, затем снова послышался шум ветра в дымовой трубе, на этот раз тише.

– Моя мать. – Блю мало что могла к этому добавить. Было немыслимо низвести Бриджет Форд до вежливой болтовни. Мысль о том, что она раскрутит заученные строчки в духе супругов Парк, казалась невозможной. Ну как запихнуть жизнь матери в одну фразу или подытожить загадку ее смерти в одно предложение, в абзац, в один-единственный разговор?

– Мой черед принести извинения, – сказала Сабина. – Наверное, тебе от этого тошно – когда люди приносят извинения?

– Если честно, таких было мало. – Блю не к кому было обратиться. Она разбиралась со смертью матери в одиночку, как и с теми ужасами, которые обнаружила после того, как мать умерла.

– Отец твой жив? – спросила Сабина.

– Нет. – Блю захотелось расспросить ее о детстве, о работе, о погибшем зяте – обсудить что угодно, но только не ее мать.

Однако именно ради этого она приехала в «Болото надежды».

– Должно быть, тебе пришлось нелегко одной, – сочувственно произнесла Сабина. – Я понимаю, почему тебе потребовалось приехать в такое место, как это. Это очень храбрый поступок.

– Ну, то же самое можно сказать и про тебя, – заметила Блю.

– Вовсе нет; мне эту поездку забронировали, как тебе известно.

– Значит, я была права?

– Да, ты была права. У меня не было ни малейшего желания ехать сюда, однако родители рассудили, что нужно что-то делать, и…

И тут Блю почувствовала это – вспышку, но слишком слабую, чтобы за нее ухватиться. В центре была скорбь, окруженная чувством вины.

– Почему нужно было что-то делать? – спросила Блю, желая узнать ответ и одновременно боясь его узнать. – Что произошло после…

– А ты разве не знаешь? Я полагала, это твоя коронная штучка.

– Нет, я знаю не все, далеко не все.

А что будет, если она, Блю, узнает? Что это докажет? То, что погибла племянница Сабины, а нее ее зять? Или то, что она снова потеряла контакт с реальностью?

Что хуже – думать, будто та фигура ей померещилась, или принять вероятность того, что это было что-то другое, что-то гораздо более ужасное?

И кем в таком случае это сделает Сабину?

От тринадцати до четырнадцати лет

Летом набережная Блэкпула превращалась в оживленный улей. Девлин арендовал место в рабочем клубе недалеко от причала и объявлял о публичных демонстрациях. Когда Блю стали считать достаточно взрослой, она также стала сидеть на сцене. Родители ссылались на то, что это позволит ей набраться опыта, что это принесет больше денег, что ее имя станет известным и она сможет сама начать раскладывать Таро, когда ей исполнится шестнадцать.

Не было и речи о том, что Блю займется чем-либо другим.

Девлин говорил, что одних карт будет достаточно, однако после того как Блю увидела мертвого старика – с тех пор прошло уже несколько лет – Бриджет надеялась (а сама Блю боялась), что это станет нормой, что вскоре она начнет видеть призраков повсюду и сможет брать плату за толкование слов мертвых.

Однако этого не случилось. Похоже,