Вишневский быстро закивал. Чем больше я говорил, тем увереннее он становился.

— Это хорошие условия, — продолжал я. — Скоро железо пойдёт с комбината, а за ним медь через пару лет. Чем дольше работаете с нами, тем лучше условия. Вот это мы готовы обсуждать. А комбинат — наш, и продавать мы его не собираемся.

— Тогда… — начал Тренер.

— Мы вас услышали, — подал голос Кравцов, и Тренер тут же замолчал. — Позвоню вам завтра. Придём с новым предложением, — он посмотрел на меня, потом на Вишневских. — Более подходящим.

Они собрались и ушли, забрав охрану. Нет, я не думаю, что они легко отступят, но время я выиграл. Если бы ещё Вишневские сразу сказали бы про эту проблему, чтобы я подготовился. Но раз нет, пусть тогда расплачиваются.

В любом случае надо готовиться, чтобы решить вопрос, чтобы они поняли, что зря связались с этим и мы им не по зубам. И главное, нужно чтобы все наши понимали, что это не конец.

Будь мы дома, было бы проще, ведь здесь чужая для меня территория. С другой стороны, здесь действовали те же самые правила выживания, что и там. Не потерялся тогда, не потеряюсь и сейчас. Есть козыри, и это не только старые пыльные бумаги покойного Револьда, из которых я выбрал те, которые касались питерских авторитетов. Надо ещё узнать, кто из них жив.

Андрей Вишневский достал из кармана пачку таблеток и съел сразу три штуки, не запивая. Олег сел рядом с ним и залпом выпил рюмку виски. Оба с облегчением выдохнули.

— Я уже хотел согласиться, — пробормотал Андрей.

— Как вы вообще можете управлять комбинатом, раз даже простой гопник чуть не отобрал всё ваше имущество? — проговорил я.

— Да там другие должны были с ним говорить! — он поморщился. — Продажные суки, все сразу с***сь. И только вы, Максим, остались с нами.

— Он не знал, что будете вы, — добавил Олег. — Поэтому не пришёл со своим предложением к вам. Но ещё может дойти. И предложит уже больше. Они легко не отстанут.

— Я уже озвучил свои условия, — сказал я. — Я беру дорого, но и как я работаю, вы знаете. Только машину в этот раз взрывать не буду, не уговаривайте, новая стоит дорого.

Олег склонился над плечом Андрея и зашептал. Тот кивнул один раз, потом второй, но затем возмутился.

— Ты серьёзно? Я себе хотел оставить!

— Так надо.

— Кроме того, — я посмотрел на притихшего Белоглазова. — Мне нужна дополнительная охрана, транспорт, охрана для моих людей и брата, чистое оружие на всякий случай и ресурсы всей службы безопасности. Надо выяснить про Кравцова всё. Ещё нужны все ваши контакты среди силовиков и знакомых ментов, которых не подкупил Тренер.

Ну и у меня есть свои знакомые. Серёга Ремезов дал мне визитку своего давнего друга, полковника ФСБ из питерского управления, с которым он выпивал, когда ездил в отпуск этой весной после задержания Исы.

Жаль только, что другой его товарищ, с которым он тоже встречался, пока ещё в службу не вернулся, тут надо ждать конца июля. И надо посмотреть, сработает ли это знакомство или нет. Если сработает, многое станет проще.

— Всё будет, — сказал Павел Андреевич. — Отвести их в гараж?

— Да, — Олег Вишневский кивнул.

Гараж холдинга был неподалёку, а в пробку по дороге мы не попали. Я отправил Лёню и Машукова в гостиницу под охраной, а со мной теперь неразлучно будет ходить Женя или Слава. Сегодня будет Женя.

Гараж находился под основным офисным зданием питерской конторы. В огромном холодном помещении находилось множество чёрных джипов охраны и несколько мерседесов и прочих деловых седанов для руководства холдинга и прочих важных шишек.

А Вишневские меня удивили. Пообещали мне за решение вопроса процент со сделки по поставкам железа по бартеру, ещё и авансом. Я думал, будет какой-то товар, который ещё придётся продавать. В чёрной металлургии мало наличных денег, почти все сделки идут по бартеру. Взамен за железо получают другой товар сходной цены, а деньги появятся в Москве на бирже, далеко не сразу, только после долгой цепочки перепродаж.

Товары бывают разные: и детали от самолётов, и списанные вагоны, и мебель, провизия, спирт, Жигули, шубы, да что угодно. И вот такое, что я видел перед собой, тоже бывало, хотя и редко.

— Это вы для Антонова купили? — я усмехнулся, а Женя присвистнул.

— Нет, — сказал Павел Андреевич. — Пусть он сам наворует и купит себе. Среди всех управленцев, которых мы искали, он ворует меньше остальных, и серьёзно увеличивает доходы.

— И откуда вы это взяли? — спросил я.

— Расплатился один покупатель по бартеру, а братья решили оставить это себе. А сам покупатель взял это у знакомого банкира… вернее, забрал в счёт…

— Отобрал за долги?

— Да.

— По нашим дорогам подойдёт не очень, — я обошёл машину. — Я бы лучше взял джип.

— Попросите братьев отправить вам Чероки, — сказал Павел Андреевич. — У нас есть бронированный. В счёт оставшейся суммы. А это — для представительских поездок по городу.

— Кабанчик, — Женя тоже обошёл машину. — Шестисотый кабанчик, V12. О***, Волк! Он чё? Реально? Глянь. Бронированный?

Чёрный Мерседес W140, с надписью S600 и узнаваемой эмблемой на капоте, роскошная тачка, которую мог позволить себе далеко не каждый авторитет или коммерсант. Даже не думал, что когда-то у меня такой будет.

Павел Андреевич усмехнулся и достал из наплечной кобуры пистолет, ПММ с утолщённой рукоятью. Оружие он протянул Жене, а сам открыл переднюю дверь чёрного Мерседеса и встал за неё.

— Стреляй, — с усмешкой сказал он, глядя через стекло. — Выдержит очередь из Калашникова в упор. И даже бомбу. У Шеварнадзе почти такой же был, вот и пережил взрыв.

— Да ладно, — Женя неуверенно покрутил оружие в руках. — Ну не, верю на слово.

— Стреляй! Мы проверяли похожий, не такой крепкий. И из ТТ палили, и из Кольта, и из Калаша, ничего не было. Тут левых никого нет, пали!

— Да отрикошетит ещё.

— Ну ладно.

Я подошёл к машине поближе, открыл и закрыл