— Эй, — он засмеялся. — Ты чё, Волк!

— Да я шучу. Приедем, раздобуду джип, а БМВ отдам тебе.

— Не-не-не! Куда мне такое? Не дорос. Продай лучше, деньги будут, там местная братва купит за сколько скажешь. Ну или если сам смогу купить, только в таком случае, но не на халяву, — он поправил оружие под пиджаком, но доставать во время езды не стал. — Слушай, Волк, — Женя стал серьёзнее. — Этих мы вывезем, не сомневаюсь. А вот с этими деньгами… я думал, ты скажешь Вишням, чтобы они этих америкосов послали подальше. Или ты чё-то придумал?

— Сначала я так и хотел, чтобы их послали. Но потом подумал, раз они богатые, пусть платят, деньги нужны. Только с условием, что пусть платят в рублях, и возврат им тоже будет в рублях.

— А в чём смысл?

Мерседес остановился на перекрёстке, сразу привлекая внимание идущей мимо молодёжи. Женя, удивлённый моими словами, даже не посмотрел на симпатичных девчонок в коротких юбках, которые уставились на нас, хотя вряд ли видели через тонированные окна.

— Мы получим рубли и купим доллары по курсу, — сказал я. — Не сейчас, к нужной дате. Вот я и буду давить на Вишневских, чтобы сделали так, и не забыли, кто им это подсказал.

— Не понял, — он почесал затылок. — И в чём смысл, если дадут рубли?

— Надо так, Женя. Только тебе скажу, никому другому. Совсем скоро доллар резко вырастет в цене, и будет расти и расти, всё выше и выше.

— Ты это часто говоришь.

— Это уже совсем скоро, в августе. Если они дадут нам деньги в долларах, мы их потом не вернём по новому курсу, комбинат разорится или окажется у них в управлении, а так нельзя. Зато в рублях вернём легко, и даже останемся в огромном плюсе.

— Точно? — Женя с недоверием посмотрел на меня.

— Так же точно, как то, что Тайсон тогда проиграл по дисквалификации в третьем раунде. Поверь, Жень, так и будет. Здесь я уверен.

Будь у меня влияние, знания и возможности, может быть, я и смог бы всё как-то изменить, хотя вряд ли. Но изменить я мог только то, что касается меня и тех, кто рядом со мной и в меня верит. Только и это уже немало, ведь каждый день я видел рядом с собой людей, которых уже не должно было быть. И понимал, что всё не зря.

А с большими деньгами я могу изменить не только это.

— Чуйка это твоя, Волк, — он снова потёр затылок. — Или ещё какая-то хрень. Не знаю, не верил я никогда во всё это. Бабка у меня верила во всех этих… Ладно, хрен знает, что и как. Но я всё равно не догоняю, ты сам продал свои доллары по весне и мне сказал так сделать. Вот мы закупились этими какими-то краткосрочными облигациями, но…

— Пока это выгодно, заработаем на этом. Потом продадим и закупимся долларами. И не только, это только начало, есть другие варианты. Не только для комбината, но и для нас самих. В накладе не останемся, это я тебе гарантирую.

— Лады, — неуверенно сказал Женя. — Ты же чего всех спрашиваешь по этой теме, читаешь там чего-то.

— Делаем так, а с остальным разберёмся. Сейчас на другом надо сосредоточиться. Надо понять, кто этот Тренер, кто этот Кравцов, что нам со всем этим делать и как их отвадить от нашего комбината. Потому что эти двое могут нам помешать.

Глава 12

— Волк, давай в тот магаз зайдём, — предложил Женя, вылезая из Мерседеса первым и оглядываясь по сторонам. — Сигареты кончились.

— Вам что-нибудь ещё нужно? — спросил выданный нам водитель у меня.

— Нет, на сегодня свободны.

— Спасибо, буду завтра у парадного входа в семь утра, — сказал водитель и сразу отъехал, когда я вышел.

— Вежливые здесь все такие, — тихо проговорил Женя. — Всегда спасибо да пожалуйста.

— А ещё здесь говорят «кура» и «греча». А батон белого хлеба называют строго «булкой».

— Ты говорил, — он хмыкнул.

— Сам услышишь. А ещё здесь в маршрутках принято расплачиваться сразу, как сел, а не после поездки, как в Чите.

— Ну в маршрутках мы здесь вряд ли поездим, когда есть Мерседес, кхе! А вот в метро бы прокатился, никогда не был.

Продуктовый магазинчик должен был вот-вот закрыться, но бабушка-продавец терпеливо ждала, когда мы закончим и уйдём. Себе я взял прохладной минералки с надписями на этикетке на грузинском, а вот Женя закупался по полной:

— Мальборо синий, две пачки, бутылку фанты, мороженое в стаканчике… Волк, будешь мороженое?

— Нет.

— Тогда один пломбир, тот рожок и вон ту шоколадку…

— Вы ребёночку своему берёте? — бабушка-продавщица заулыбалась.

— Да, — Женя смутился. — Ребёнку.

— Вот какой у него папка заботливый. С вас 123 рубля 54 копейки. Спасибо.

Женя расплатился и скидал покупки в пакет, при этом чуть покраснев.

— Только Славе не говори, — шепнул он. — А то…

— А я всё слышал, — Слава, тихо, как тень, прошёл у меня за спиной и подошёл к прилавку: — Пачку ЛМ синего, и тоже вон ту шоколадку. Для ребёнка одного, великовозрастного.

Женя нахмурился и вышел на улицу, а Слава ехидно посмотрел ему в спину. Подкалывать Женю на этот счёт он будет ещё очень долго.

— И пива, — Слава посмотрел на меня и вздохнул. — И пива не надо, в командировке же.

— Закругляйся и пошли по номерам, — сказал я. — Завтра много работы.

* * *

Из-за того, что я не привык к новому часовому поясу, проснулся рано, в половину пятого утра. Снаружи уже совсем светло, но улицы пока были пустые. Подумал, что остальные скоро тоже начнут вставать, если уже не проснулись.

Вчера вечером случилась накладка у Лёни, в его номере прорвало трубу в туалете, из-за чего на весь этаж несло канализацией. Бывший опер своего не упустил и выбил у администрации себе номер получше, причём не доплачивая. Достался ему люкс на самом верхнем этаже, а раз там самое просторное