Шрифт:
Закладка:
«Это же снег! Выпал, пока я был внизу!» – осенила его догадка. И тут же в голову ворвалась следующая мысль, громкая, ошеломительная, такая, что хотелось кричать во все горло, срывая голос: «Я живой! Живой!!!»
Макар с трудом приподнялся и сел. Вентиляционная сетка пружинила, как старый матрас, и больно впивалась в тело через одежду. Теперь он видел шпиль колокольни и черневшие вдалеке крыши правдинских домов. Похоже, он вылез где-то посреди колхозного поля. Фигурка в красном постепенно приближалась, и Макар не столько узнал, сколько догадался, что это Маша в своем клетчатом пальто.
«Как она тут оказалась?» – удивился он.
Вместо ответа Макар разглядел на краю поля еще одну маленькую фигурку. Она стояла возле белой «Нивы», сливавшейся со снежным фоном так, что виднелись лишь колеса.
«Да ладно… – еще больше поразился фотограф. – Неужели он за мной вернулся?»
Макар никак не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Глаза защипало, по щекам покатились слезы. Он попытался встать, но понял, что не может. Сил едва хватало на то, чтобы не упасть и снова не отключиться. К тому же раненая нога совсем не слушалась и ощущалась как инородное тело. Оставалось только ждать.
Маша добежала до него минут через пять, когда он успел уже порядком продрогнуть на холодном ветру. Оказавшись рядом, она согнулась от одышки, уперев руки в колени. Ее щеки раскраснелись от бега, волосы намокли и прилипли ко лбу красивым завитком, напомнившим Макару старую афишу с испанской танцовщицей.
– Слава богу, ты живой! – воскликнула она, с трудом переводя дыхание. – Я уж думала, мы тебя не найдем!
Макар хотел ответить и поблагодарить за такое неожиданное счастливое спасение, но изо рта вырвалось только невнятное мычание, перемежаемое стуком скачущих от холода зубов. Маша обеспокоенно его оглядела:
– Ты поранился, что ли? Весь в крови… Сможешь идти?
Макар неуверенно кивнул. Маша помогла ему подняться и надела на него пальто. Положив его руку себе на плечо, она медленно, шаг за шагом повела его к дороге, приговаривая: «Давай, давай, аккуратненько. Молодец, еще немного». Чтобы не наступать на простреленную ногу, Макар старался подпрыгивать на здоровой, что придавало их передвижению нечто комичное. Пальто и ходьба сделали свое дело, озноб немного спал. Вскоре Макар почувствовал, что вновь контролирует челюсть и связки.
– Маша, спасибо… ты меня спасла… Как вы меня нашли?
– Да уж что правда, то правда: если бы не мы, век бы тебе тут лежать. Я вчера вечером, когда с Греем домой возвращалась, встретила Алексея возле колхоза. Он мне сказал, что ждет какого-то фотографа. Я сразу поняла, что речь о тебе, обещала поискать в городе и поторопить. Мы-то думали, что ты просто увлекся и не заметил, как время пролетело. В общем, ходила я, ходила, пока не набрела на провал. Я тебя покликала, но никто не отозвался, поэтому решила, что ты просто куда-то в другое место ушел и заблудился. Хорошо, мы с Алексеем телефонами обменялись, я ему позвонила, и мы договорились, что, если ты за час не выйдешь к колхозу, завтра еще поищем. Ну вот, сегодня с утра пораньше мы уже весь Правдинск обошли и объехали. Хорошо, что на тебе футболка красная, я из машины увидела в последний момент. Так-то он меня домой уже вез. Так что с тобой случилось? Ты ногу поранил, когда в провал упал? И где твоя одежда и вещи?
– Долгая история… тяжело…
– Да, да, конечно, побереги силы! Потом расскажешь, как отлежишься.
Оставшийся путь до машины они шли молча. Где-то на полпути подбежал помочь Алексей. Дело пошло веселее, и вскоре Макар уже лежал на заднем сиденье в натопленном салоне «Нивы» и из последних сил сдерживал тошноту от тряски на колдобинах старого грейдера.
– Ну ты даешь, конечно, путешественник! – разговорился за рулем Алексей. – Мы уже думали, что ты пропал. Если бы ты вперед не заплатил, я бы точно решил, что ты где-то в другом месте вышел и автостопом свалил. А оно вон как получается. Вообще, конечно, скажи спасибо Маше, это она меня уговорила вернуться, так бы не поехал!
Маша молчала, Макар даже через сиденье почувствовал, как ей неловко.
– Маша, я тебе благодарен по гроб жизни… ты моя спасительница… – с трудом произнес Макар.
– Да ладно тебе, – смущенно ответила Маша. – Хорошо то, что хорошо кончается. Ты, главное, потерпи еще полчасика до медпункта. Там тебя перевяжут и раны обработают, а потом мы тебя уже в больницу нормальную отвезем. Правда, Алексей?
– Отвезем, конечно, – ответил Алексей без энтузиазма.
Наконец грейдер закончился, начался асфальт. «Нива» с убаюкивающим рычанием неслась в сторону ближайшего ПГТ. Тошнота прошла, и Макар начал клевать носом, все больше погружаясь в тревожную липкую дремоту. Ему снился подземный канал, освещаемый всполохами пистолетных выстрелов. Потом привиделся Сергей, бледный, с пустыми рыбьими глазами. «Сергей… Серега… Сережа… как он там, живой ли? Что вообще стало с Кривдинском после взрыва?»
– Ого, парни, вы только посмотрите!
Радостный возглас Маши привел Макара в чувство.
– Что там? – тихо спросил он.
– Кажется, Сретенка вновь ожила!
– Ешкин кот, и правда как будто вода течет… – удивился Алексей, сбавляя скорость.
Макар схватился за переднее кресло и с трудом подтянулся к окну. Они ехали по мосту. Внизу по засыпанному первым снегом пересохшему руслу Сретенки змеился и блестел на солнце новый ручей.
Сказка пятая: Звериное молоко
В которой Маша с братом бегут в лес от грозящей им опасности. Чаща, конечно, укроет их своим покровом, вот только примет ли она городских ребят? Кто знает, что ждет их в глухих лесах на берегу высохшей реки?
– В смысле «это все деньги»? Ты что, сдурел? – Маша смотрела на брата округлившимися глазами.
– Да никто не хотел покупать комп, тем более так срочно. Леха всего семерку за него дал, и то я его упрашивал… – Предвкушая крик, Ваня непроизвольно вжал голову в плечи, так что станковый рюкзак стал вдруг выше его затылка.
– Леха твой – жлоб, не надо было соглашаться. Лучше бы здесь кому-нибудь продали.
– Маш, ну кто бы тут его купил? Ты погляди вокруг, – жалобно сказал Ваня.
Девушка осмотрелась. Центральная площадь поселка городского типа Красный Зверинец, на которой их высадила попутная «ГАЗель», была пустынной. Ветер гонял по остаткам асфальта пыль и комки тополиного пуха.
