— Мечтать, — ответил он, и она почему-то ему поверила.

Проснулась Ада словно от толчка. Видимо, Дима и сам задремал, а в ту минуту дернулся и тоже проснулся. В наушниках отзвучали последние строки песни Lumen «Одной крови».

Вот только в первую секунду после пробуждения Ада видела те самые искры в клубке темноты. Но, стоило ей протереть глаза, как всё исчезло, и она даже не успела испугаться.

— Половина двенадцатого, — сказал Дима, включив экран плеера. — Нас уже ждут, наверно. Пошли.

Ада отдала ему наушники и спрыгнула с подоконника, ощущая, в какой неудобной позе спала и как болит теперь шея. Дима потянулся и, достав ладонью почти до потолка, тоже покинул подоконник.

Лестница закончилась быстро, и, толкнув тяжелую дверь, Ада вышла на свежий ночной воздух. Тут же вздрогнула и нахохлилась, представив, как же холодно будет у Чаши.

Плечом к плечу они покинули двор и направились к переходу через Чистопольскую. На светофоре Ада издалека заметила машину Рустема.

— Точно ждут уже, — сказала она, показав Диме на неё.

— Тогда поторопимся.

И они, не дожидаясь зеленого сигнала светофора, перебежали на другую сторону.

Саша изменила своим хипповским джинсам и переоделась в кожу под стать стилю Рустема. Она улыбнулась им при встрече и приобняла Аду.

— Ведь мы с тобой одной крови, — пропел Дима, пожимая руку Рустему, и тот удивленно поднял брови.

— Вообще-то нет.

— Это из песни! — рассмеялся Дима и спросил: — Ну что, идем?

Разбившись на пары, они друг за другом направились по асфальтированной дороге мимо метро к берегу Казанки. Там с недавних пор высилась громада Чаши — нового дворца бракосочетаний, который больше напоминал кубок на ножках. Территорию вокруг него благоустроили, и там, где раньше был просто пляж, стало новое место притяжение горожан — на верхней части Чаши работала смотровая площадка. Ада уже видела несколько фотографий оттуда в ленте своих одноклассниц и одногруппниц. Одна даже успела выйти там замуж, попав в первую очередь.

Но главное, что нравилось или не нравилось горожанам — это огромные фигуры зверей по четырем сторонам Чаши. Два крылатых барса и два зиланта, мамы с детенышами и оскалившиеся грозные отцы. Символизм крепкой семьи и брака в наглядном виде.

Правда, такая наглядность пришлась по духу не всем. Кто-то даже писал петиции за то, чтобы убрать это убожество от такого значимого для города объекта.

В подсветке и на фоне ночной реки, где на другом берегу раскинулась громада белокаменного Кремля и строящаяся набережная, звери выглядели особенно жутко. Рогатые зиланты с острыми когтями того и гляди готовы были сорваться и улететь. Ада и остальные обошли Чашу кругом и посмотрели ещё и на барсов. Те выглядели приятнее, но тоже едва держались на постаментах. Один барсенок вцепился в материнский хвост, пытаясь не упасть вниз. А ударом отцовского хвоста, казалось, можно и убить.

— Сколько времени? — поинтересовалась Саша.

— Полночь без пяти, — отозвался Рустем и облокотился на постамент прямо у лап зилантихи.

— Ты не боишься, что она тебя просто снесет?

— Они не улетают, у них же дети. Патрулируют берег зилант и барс, а загадки должны традиционно загадывать их жены.

Ада про себя подумала, что Рустем знает очень много. Интересно только, откуда.

— Они же не сфинксы, почему именно загадки? — спросила Саша, стоя с другой стороны от зилантихи.

— Решение главного Зиланта, я как-то его об этом спрашивал.

— Он и тебе предлагал стать хранителем? — удивился Дима.

— Да он ко всем, кто его видит, с этим вопросом пристает. Интересный он, особенно когда перестает прикидываться змеей и обращается в человеческую форму. Мы с ним как-то в «Бегемоте»[47] пили, столько интересного рассказал.

Так вот откуда Рустем всё знает!

— Полночь, — сказала Саша, и на их глазах фигуры начали оживать.

Зилант и крылатый барс поднялись в воздух и улетели в разных направлениях. От взмахов их крыльев пронесся поток воздуха, так что ветер кинул волосы в лицо Аде, и она не разглядела, кто какую сторону выбрал.

А вот зилантиха, около которой они стояли, преобразилась на глазах. Вместо резко очерченной морды у неё появилось вполне человеческое лицо и шея, а от плеч она осталась зверем. Потянувшись, она аккуратно подтолкнула хвостом детеныша к земле и, подождав, пока он слетит вниз, поднялась на лапы. Взмахнув крыльями, она наконец рассмотрела стоящих перед ней людей и удивленно сказала:

— О, снова кто-то пожаловал поговорить! В последнее время вас стало больше.

— Сарафанное радио разносит, — ответил Рустем.

С другой стороны Чаши раздался шум, и через пару секунд к ним подлетела барсиха с двумя детенышами. Они тут же начали играть с маленьким зилантом, совершенно не обращая внимания на людей.

У барсихи тоже была человеческая голова и густые черные волосы, которые развевал ветер. На мягких кошачьих лапах она подошла к ним и внимательно оглядела.

— Вы двое, пойдемте со мной, — наконец позвала она Диму и Аду.

— А ты оставайся со мной, — сказала зилантиха Саше. Рустем ещё раньше отошел на шаг назад, показывая, что не участвует.

С реки доносился запах тины. Ада шла за огромной крылатой кошкой, которая остановилась только у самого ограждения. Внизу о бетонный край бились волны.

— Ну что, вдвоем будете разгадывать? — они кивнули. — Тогда одно желание на двоих, всё по-честному.

Красивое лицо осветилось задумчивостью, и барсиха наконец сказала:

— Можно завязать, но нельзя развязать.

Ада бросила взгляд на Диму, но он тоже недоумевающе смотрел на неё. Значит, химеры, как и знаменитый сфинкс, загадывают загадки на логику.

А с логикой у неё всегда были сложности, как и с загадками.

— Есть ограничение по времени? — спросил Дима.

Барсиха кивнула.

— Минута.

— Адель, есть идеи? — шепнул на ухо Дима.

— Может, узел?

— Нет, любой можно развязать. Это что-то нематериальное.

— Любовь? Отношения?

— Нет, это всё рано или поздно заканчивается.

От уверенности в его голосе Ада вздрогнула. В её картине мира только любовь и была вечной.

— Тогда не знаю, — резко ответила она.

Дима постучал пальцами по лбу, навернул круг и вдруг просиял.

— Разговор!

Барсиха улыбнулась такой хитрой улыбкой, что Ада уже решила — не угадал.

— Верно! Второй вопрос. Чем больше из неё берешь, тем больше она становится.

— Снова минута?

Барсиха кивнула и сделала пару шагов на мягких лапах по кругу, не желая терять время, пока они думают. В свете прожекторов её шерсть отливала серебром.

— Это абстракция или что-то реальное? — спросила Ада. Дима пожал плечами.

— Из неё — значит, женский род. Точно не любовь, тут не работает это правило.

— Да что ты