— Как тебе Москва? — спросил генерал, когда закусили.

— Впечатляет, — подложил себе картошки гость, — только очень уж шумная и суетная.

— Это есть, — согласился Дроздов, снова плеснув в рюмки. — Теперь давай за тебя, вы наша смена.

— Да я… — начал было Николай.

— Не возражай, — сдвинул густые брови генерал. — Я лучше знаю. Ну а теперь не грех и подымить, — высосав коньяк, сжевал лисичку. — Ты, Николай, что куришь? Мои кончились, а купить забыл. Старею.

— «Казбек», — Исаев вынул из кармана галифе коробку с черным всадником.

— Их Сталин любил, — взял одну и, дунув в мундштук, прикурил хозяин.

— А я слышал «Герцеговину флор»?

— И те тоже.

Исаев тоже закурил, оба несколько минут молчали.

— А теперь слушай меня внимательно, — взглянул Дроздов Исаеву в глаза. — Ты попал в весьма неприятную историю.

— Я уже это понял, — глубоко затянулся Николай.

— Ну, так вот, я навел справки. Один из новых заместителей Серова и Купцов хотят тебя сделать свидетелем по делу Абакумова. Что это значит, надеюсь, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Исаев, чувствуя внутри холод.

— Тогда вникай дальше, — продолжил генерал. — Подразделение, которым руковожу, имеет особый статус и напрямую подчинено Председателю. Могу взять к себе, если пожелаешь. Там они тебя не достанут.

— Спасибо за доверие, — без раздумий сказал Исаев. — Я согласен.

— Но предупреждаю, — поднял Дроздов палец. — Работа опасная и с выездами в капстраны.

— Постараюсь не подвести, Виктор Александрович.

Из размеренно тикающих ходиков на стене выскочила кукушка, оповестив, что наступила полночь.

— Да, засиделись мы с тобой, — вздохнул Дроздов, когда кукушка снова спряталась. — А теперь давай спать. Утро вечера мудренее.

Затем проводил гостя в зал, достал из шкафа подушку со свежим бельем, положил их на кожаный диван и, прикрыв за собой дверь, вышел.

Сон к Николаю долго не шел, очень уж много свалилось на голову. Потом за окнами зашуршал дождь, тихий и спокойный. Разбудило его шестикратное «ку-ку», дверь открылась. «Подъем», — сказал уже одетый хозяин. После завтрака они спустились вниз к уже ждавшему во дворе, блестевшему черным лаком «Зиму».

— Давай, Петрович, на Киевский вокзал, — сказал Дроздов пожилому водителю, когда уселись в салон, и хлопнул дверцей. Водитель, значительно кивнув, выжал сцепление.

На площади, у главного входа гостя высадили, генерал на прощание сказал:

— Когда будет приказ, по приезду отзвонись мне на службу.

Войдя под своды гулкого зала со снующими пассажирами, Николай направился к воинским кассам, взял по спецталону купейный билет на ближайший поезд и вечером был в столице Украины. Семья встретила радостно, по достоинству оценив подарки.

Когда поужинали и Алешка с Рексом, несшим неваляшку в зубах, ушли в зал смотреть телевизор, Николай рассказа Оксане все, что случилось.

— А если у Дроздова не получится? — побледнела она.

— Будем надеяться, — ответил Исаев.

Утром его принял Никитченко, которому подполковник доложил о разговоре в следственной части.

— Ну, ничего, — помолчав, сказал тот, — думаю, это какая-то ошибка. Разберутся.

— В таком случае разрешите идти?

— Иди, Николай Иванович, работай.

Когда же подполковник вышел, прикрыв за собой дверь, Никитченко пробормотал:

— Жаль, хороший был сотрудник.

Глава 10

Секретное бюро

Спустя неделю Никитченко доставили приказ за подписью Серова о переводе Исаева на должность старшего оперуполномоченного по особо важным делам центрального аппарата КГБ СССР.

— М-да, чудны дела твои Господи, — пробормотал Никитченко, ознакомившись с приказом, после чего вызвал к себе Исаева.

— Вот, Николай Иванович, ознакомься и распишись, — протянул бумагу с гербом.

Взяв ее в руки, подполковник прочел, вынул авторучку и подписал, лицо при этом оставалось бесстрастным.

«Не простой ты парень, Исаев», — подумал Никитченко, а вслух сказал:

— Ну вот видишь, я же говорил, разберутся. Поздравляю.

И, встав из кресла, крепко пожал тому руку.

— Вечером давай ко мне, выпьем по чарке, приказ афишировать не буду. Вроде как ты убыл в длительную командировку.

Сообщение мужа о переводе в Москву Оксана выслушала с радостью, а Алешка загрустил.

— Ты чего это, сын? — удивился Николай.

— С друзьями расставаться жаль, — вздохнул мальчишка.

— У нас служба такая, — потрепал его по плечу отец. — Нужно привыкать, ты ведь мужчина.

Через сутки с чемоданом в руке и габардиновым плащом на локте Николай спустился из вагона поезда Киев-Москва на платформу, вышел в сторону площади и позвонил из ближайшей телефонной будки.

— Вас слушают, — ответил приятный женский голос.

— Мне товарища Дроздова.

— Кто его спрашивает?

— Моя фамилия Исаев.

— Одну минуту.

Потом в трубе щелкнуло, и зазвучал бас генерала:

— Здравствуй, Николай, ты где?

— Здравия желаю. У главного входа Киевского вокзала. Только что приехал.

— Там и будь, высылаю машину.

Выйдя наружу и отойдя чуть в сторону, Исаев поставив чемодан у ног, положил сверху плащ, после чего закурил, разглядывая прохожих.

— Товарищ, подполковник, вам куда? — возник рядом малый с плутовской рожей. — Довезу недорого и с ветерком.

— Спасибо, меня встречают, — отказался Николай. Малый тут же утратил к нему интерес и увязался за проходившей рядом семьей, навьюченной фруктами и ручной кладью, не иначе возвращавшейся с курорта.

Минут через двадцать от потока двигавшихся цугом вдоль площади машин отвернула серая «Победа» и, сбавив скорость, встала у тротуара против центрального входа. Оттуда вышел его лет, худощавый цыганистый майор и стал оглядываться по сторонам. Их глаза встретились — направился к Николаю.

— Вы Исаев?

— Да.

— Я от Виктора Александровича. Прошу в машину.

Майор уселся за руль (подполковник, захватив вещи, сзади), автомобиль снова влился в непрерывное движение. Справа потянулась гранитная набережная Москвы-реки, спустя некоторое время «Победа» выехала к Белорусскому вокзалу, а потом на Ленинградское шоссе, прибавив скорость. За окнами замелькали в первом золоте осени леса и перелески.

— Так это уже не Москва, — наклонился пассажир к водителю.

— Ну да, — согласился тот. — Наша контора вон в том лесу, что впереди. Считай, приехали.

Слева от трассы возник густой хвойный бор, с уходящей вдаль высокой глухой оградой, в которой имелся КПП с металлическими воротами. Машина подвернула к ним и просигналила. Из двери вышел младший лейтенант в полевой форме и, проверив у прибывших документы, махнул рукой. Створки автоматически отворились, машина въехала на территорию.

От ворот в сторону высоких, с рыжими стволами сосен вела асфальтная дорога, слева меж деревьев угадывались постройки. Свернули направо. Через триста метров впереди засветлел просвет, выехали на обширную площадку.

По одну ее сторону, на фундаменте из дикого камня стоял финский с застекленной верандой дом; по другую — два краснокирпичных, в четыре этажа здания с клумбами цветущих георгин перед фасадами и черного гранита плитой меж ними, на которой золотились в два ряда выбитые фамилии. Остановились