— Я не дам им добраться до жезла, они не воскресят млеть и покараю практически всех жестоко. Почему практически всех, а не каждого? Потому что среди них слишком много мелких сошек, гоняться за которыми не с руки, — а еще они мне нужны для другого, но опять же ящеру об этом знать не следовало, — Это все равно, что боевого дракона заставлять жечь мух! Невместно мне! — вспомнил выражение дер Ингертоса, — Но и без этого они будут всю жизнь дрожать от ужаса и никогда больше не помыслят о немыслимом. Наследие де Тисса тебе не отдам. Еще несколько условий, ибо задание сложнее остальных. Сейчас ты дашь мне еще знание языка мертвых. Как и информацию про родовой алтарь. Интересует увеличение его объема, прием новых членов не формально, а по-настоящему. Данные, что я могу делать, как глава. И главное, без вмешательства богов. Кроме этого, умение видеть суть артефактов и магических предметов, то есть их свойства, ограничения к применению и все остальное важное. Точно так же, сканировать магов, понимать, какие они применяют заклинания. Дополнительно, тысячу часов тренировок, которыми я могу воспользоваться в любой момент, и пообещаешь, что никому и никогда не расскажешь о нашем договоре, и что именно ты меня подрядил на это дело, что я как-то к нему причастен. Подожди, договорю! — не дал вновь вставить слово ящеру, — Мои противники в этот раз будут очень и очень влиятельные разумные. Настолько, что могут запретить твой культ по всему Аргассу, соответственно, я уже не смогу выполнять твои задания и получать за них щедрые награды. Тебе это надо? Нет? Вот и я про тоже. Поэтому и тайна. Тайна с большой буквы. О ней будешь знать ты и я. Лишь немного завесу приоткрою тем, кто мне поможет — вот их я хочу связать узами Рода, чтобы от них не просочилось ничего вовне. Теперь понятен тебе мой интерес к Родовым практикам? Еще раз повторюсь, это самое опасное дело, поэтому цена соответственная. Что скажешь?

Настала очередь Оринуса обдумывать мое предложение, наконец он выдохнул вместе с дымом и пламенем:

— Если так, то я с тобой согласен. Но… Много… очень много. Я переплачиваю… Начальное «познание сути». Развивать будешь сам. Но… Наверное, впервые, мне нужен результат! А ты показал себя лучшим из лучших, по крайней мере, из тех, кто находится в той дыре. Поэтому согласен! Слово! — стела вспыхнула, фиксируя договор, — Всегда с тобой сложно! Выматываюсь больше, чем от иных битв, — проворчал тот, а затем спросил, — Ты готов к тренировкам?

— Да, готов, и перенеси вместе со мной поклажу. Там мясо дракона, зелья, табак и прилл.

— Ты подготовился! Хорошо! Да, будет так! — и вновь, как в прошлый раз ящер дыхнул на меня пламенем из пасти, чтобы через мгновение я очутился на знакомой тренировочной площадке.

Глава седьмая

32.05.589 от основания Новой Империи, Земли Хаоса, окрестности Черноягодья и 2000 часов в закапсулированном мире Оринуса

…На черном-черном небе с оттенками фиолетового мерцала яркая россыпь желтых звезд. С десяток сияющих туманностей и несколько непонятных завихрений приковывали взгляд. Часто проносились метеоры, оставляя после себя гаснущие огненные следы. Чуть позже должен был показаться огромный красный диск одной из местных лун — Этаны.

Пахло лесом, разнотравьем и полевыми цветами. Где-то далеко-далеко ухал филин, ближе раздавались мелодичные трели ночных птиц, звучала ария цикад, в которую врывались иногда сверчки. Прислушавшись, можно было расслышать женский и мужской смех, веселые выкрики, пение и музыку — молодежь в поселении гуляла.

Искры от небольшого костра взмывали высоко вверх…

Именно в такие моменты, после тренировок на грани возможностей, обжигающе-горячий прилл обретал удивительный вкус, сама жизнь чувствовалась иначе — четче, ярче. А немного грусти от скорого расставания практически с персональным Эдемом вносило некую перчинку в любование настоящей гармонией и торжества жизни. Остроту.

Я сидел по-турецки на коврике в небольшом парке при гарнизоне, в левой руке держал чашку, от которой поднимался пар, в правой четки Гринваля. Дышал глубоко, старался запомнить и запечатлеть эти чувства в памяти, выжечь их, а еще наслаждался.

Что такое две тысячи часов? Почти два месяца на Аргассе, точнее, чуть больше семидесяти одних суток. И это время можно обозначить, как лучшее не только здесь, но и с момента гибели нашего подразделения «Сумеречных призраков».

Наконец-то я занимался любимым делом — совершенствовался, никуда не спеша, без лишней суеты и приключений. Из основного, обучался староимперской школе владения полуторным мечом и щитом, работал с копьем, булавой, секирой и клевцом, осваивал вновь стрельбу из лука, совершенствовался с арбалетом. А ножевой бой и бой без оружия рассматривал в первую очередь, как возможность познакомиться с местными наработками. И да, где-то меня они впечатлили, где-то разочаровали. Слишком много лишних движений существовало для красоты и изящества для неких зрителей, а не для фатального членовредительства оппонента. Но в любом случае, опыт стал очень полезным.

Результаты же от тренировок с наставниками были на порядок выше, чем от самостоятельных. И мастер Десс всегда находил ту границу, умел до нее довести, чтобы мастерство и физические показатели планомерно возрастали. Чему немало способствовали зелья Амелии и местного алхимика-целителя, курировавшего гарнизон, мэтра Трэвола, но все же одним из главных элементов в этом уравнении являлось драконье мясо. Его теперь готовил иначе, благо два десятка специй в местной лавке нашлись и были успешно обменяны на прилл, а грангов, небольших неядовитых змей, в лесу кишмя-кишело. Морковь, лук и жугжун — уродливый клубень, по вкусу напоминавший сладкий картофель, закупил на все время пребывания за золотую монету. Вообще, теперь голова хранила не одну тысячу различных рецептов, где в зависимости от района пребывания можно было второстепенные ингредиенты менять, достигая необходимого результата.

Получавшееся рагу в разы эффективней снимало усталость, чем другие мои кулинарные изыски а-ля «шашлык обыкновенный», походная похлебка или каша. Оно влияло не только на рост мышц и улучшение их работы, но и повышало мозговую активность, как и скорость восстановления праны, увеличивался объем внутреннего хранилища. По чуть-чуть, но каждый день.