ни на имя компании. Дети Ласаги это подтверждают.

– А что насчет второй фамилии? – спросил я.

– Его дочь предоставила нам полное генеалогическое древо. Они не принадлежат ни к одному из знатных родов Алавы. Совпадений с фамилиями из романа тоже не выявлено, если вы об этом, инспектор. Однако обнаружилось кое-что интересное. Я побывала в башне доньи Очанды и поговорила с директором Музея естествознания. Женщина была очень встревожена и рассказала, что у них не только украли двести жесткокрылых, но и повредили другие витрины. В настоящее время сотрудники проводят инвентаризацию на предмет пропажи других экземпляров. Она дала мне накладную на украденную партию насекомых. Вот копия.

Милан положила на стол документ в пластиковом конверте. На нем был наклеен оранжевый стикер с большой стрелкой и надписью «См. здесь».

– «Lytta vesicatoria», – прочитала Эстибалис. – Жук-нарывник. Итак, пару недель назад кто-то похитил сырье для изготовления необычного яда, которым был отравлен Андони Ласага. Вот и зацепка. Хотя не знаю, примет ли ее судья. Тот факт, что насекомых украли в Витории, не означает, что вор является нашим убийцей. Кроме того, в ходе расследования подозреваемые не установлены. При осмотре места преступления криминалисты сверили найденные отпечатки пальцев с базой данных, однако совпадений не обнаружили. Все верно, Мугуруса?

Начальник криминалистического отдела кивнул.

– В общем, дело остается открытым. Мы не продвинулись ни на йоту.

– Возможно, у меня есть еще одна зацепка, – вмешался Пенья, неуверенно подняв палец.

– Выкладывай, – разрешила Эстибалис.

– За пару часов до презентации романа во дворце Вилья-Сусо состоялось другое мероприятие – встреча представителей местных компаний. Помощник Ласаги подтвердил, что его начальник тоже там присутствовал, однако я жду, пока организаторы пришлют мне список всех приглашенных. Самое интересное, что был еще и фуршет.

– Действительно, это совпадает по времени с тем промежутком, когда Ласага проглотил кантариду. А непереваренное содержимое его желудка вполне соответствует ингредиентам канапе: лосось, икра, белые грибы… – зачитала доктор Гевара из своего отчета.

– То есть не исключено, что кто-то подсыпал яд в одно из канапе, – подытожила Эстибалис.

– Например, в грибной соус, – кивнула Гевара. – Жертва могла проглотить его, не придав значения неприятному привкусу.

– Неужели такое возможно? – вмешалась Милан, сморщив нос. – Интересно, какова шпанская мушка на вкус?

– В специальной литературе не слишком много информации. Поскольку в прошлом этот афродизиак был весьма распространен, я откопала один фрагмент, в котором упоминается Жермена де Фуа, вторая жена Фердинанда Католика. Если верить хроникам, она была очень страстной восемнадцатилетней девушкой или же просто хотела, чтобы старый король перед смертью подарил ей наследника, несмотря на трудности с эрекцией. Жермена упоминает о «тошнотворных коричневых порошках, которые король пьет вместе со своими зельями». Отсюда можно предположить, что вкус у них был не из приятных, но вполне терпимый.

– По-прежнему остается открытым вопрос, предназначалась ли шпанская мушка Андони Ласаге или для целей отравителя сгодился бы любой из гостей, – вставил я. – На данном этапе у нас есть три убийства, совершенные необычным образом, и сходство с преступлениями, описанными в книге, слишком очевидно, чтобы игнорировать его в ходе расследования.

– Что, если убийца выбрал случайного бизнесмена – главное, чтобы тот умер в определенное время и в определенном месте?

– Хорошо, Пенья, – ободряюще сказал я. – Но с какой целью?

– Очевидно, чтобы связать убийство с романом.

– Кто мог подсыпать яд в канапе? – спросил я у всех.

– Любой сотрудник кейтеринговой компании или персонал кухни, – предположила Эстибалис.

– Один из уборщиков Вильи-Сусо или охранник, – добавила Милан.

– А как насчет переодетой монахини? – спросил Пенья.

– Зачем кому-то переодеваться монахиней? – уточнил я.

– Чтобы его не узнали. А средневековая ярмарка – отличное прикрытие, учитывая разнообразие костюмов, – ответил он.

– Давайте не будем забывать, что подсыпать яд в канапе мог любой из гостей. Нам нужен список, Пенья.

– Кстати, вы же ездили в башню Нограро, чтобы прояснить вопрос с монашеским облачением? – вмешалась Милан.

– Да, действительно, однако наряд, о котором идет речь, был частью временной экспозиции и больше не выставляется, – сказала Эстибалис. – В любом случае я планирую вернуться туда и расспросить хозяина. Предвосхищая ваши вопросы: мы с инспектором Айялой уже несколько раз беседовали с ним, поскольку письмо издателю было отправлено из башни, однако владелец отрицает этот факт, а также свою причастность к роману.

– Агент Мартинес, вы узнали, зарегистрирован ли на имя Рамиро Альвара Нограро номер мобильного телефона? – спросил я.

– Я обзвонила всех операторов, и оказалось, что он, похоже, единственный человек на планете, у которого нет мобильника.

– А как насчет фирмы ООО «Диего Вейлас»? – обратился я к Пенье.

– Здесь еще любопытней. Издатель подписал договор, не сверившись с Торговым реестром. Такой компании не существует. Чья-то шутка. Налоговый номер поддельный.

– То есть автор опубликовал роман не с намерением заработать, он просто хотел донести написанное до читателей, – резюмировал я. – Инспектор Руис де Гауна, когда в следующий раз будете говорить с владельцем башни, поинтересуйтесь, не входит ли он в число меценатов Музея естествознания.

– Конечно, спрошу, – кивнула она. – Мы продолжим разрабатывать эту линию, однако нужно сосредоточиться и на других направлениях расследования, чтобы судья видела, что мы не стоим на месте. А теперь давайте перейдем к операции «Холодное сердце».

– Я хотела кое-что добавить, – сказала Милан. – Владелец «Малатрамы» дал мне список из двадцати восьми художников, с которыми он обычно сотрудничает. Я проверила анкетные данные и в настоящее время допрашиваю всех по очереди на предмет алиби в день презентации книги. Пока ничего не нашла.

– Спасибо, агент Мартинес. Отличная работа, – похвалила Эстибалис. Милан покраснела, и мы постарались сдержать улыбки. – Доктор Гевара, давайте перейдем к результатам вскрытия сестер Найера.

– Мы не нашли следов сексуального насилия. Старшая погибла через шесть дней, ее труп не перемещали. Она умерла там, где ее нашли. У младшей на руке был порез, нанесенный ножом или другим острым предметом, не найденным на месте преступления. Вероятно, кровь, обнаруженная в доме, натекла из этой раны.

– Значит, можно утверждать, что их замуровали в конце августа, еще до публикации романа, – сказал я. – Следовательно, мы имеем дело не с подражателем, который вдохновился книгой и пошел на убийство. И не с тем, кто похитил девочек, а после случая с Ласагой решил их замуровать, чтобы все выглядело как работа серийного убийцы. Преступник знал содержание романа еще до его публикации. Таким образом, мы можем исключить рядовых читателей из числа подозреваемых.

– У меня интересные новости, – вставил Пенья. – Вчера я разговаривал с отцом Ойаны, после того как ему сообщили о смерти дочери. Он держался лучше, чем в тот день, когда их нашли замурованными.