Он вынул из кармана коробочку и открыл её. Я ахнула: там лежали сияющие жемчужины. Два ряда по шесть штук — ровно дюжина.

— Это волшебные жемчужины — жемчужины бессмертия, — торжественно сказал учитель Фу Яо. — Они добыты неустанным трудом с помощью сложных обрядов. Теперь они ваши, друзья мои. Пора вам переходить на следующий этап самосовершенствования.

Его слова напомнили мне о том, о чём говорил давеча лис. О том, что талисман заменяет ему духовный рост или как-то так. Теперь мне предлагали — что? Такой же талисман?

Фу Яо прошёлся между нами. Каждый протягивал руку и брал себе по одной жемчужине. Когда Фу Яо остановился возле нас, я отпрянула.

— Но я… мы… я ничем не заслужила! — запротестовала я. — Я только что пришла!

Учитель Фу Яо мягко улыбнулся.

— Есть люди, которые сразу достигают того, для чего другим надо тренироваться годами, — сказал он. Под его пристальным взглядом я послушно взяла жемчужину. — Продолжай, сестра Лянь, и однажды ты обгонишь меня.

— Обгоню в чём? — не поняла я, но Фу Яо уже повернулся к Ан Бо. Осталась последняя драгоценность. Её учитель Фу Яо взял сам.

— Расслабьтесь и отпустите свои мысли, — сказал Фу Яо мягким гипнотическим голосом. — Откройте себя космическим энергиям. А теперь…

Он высоко поднял светящуюся жемчужину и положил её себе в рот.

— Не проглатывать! — немного невнятно сказал он мне и Ан Бо.

А потом… потом… ноги учителя Фу Яо стали отрываться от пола. Остальные последовали его примеру. Помедлив, их движение повторили и мы с Ан Бо. Всё моё тело охватило блаженство, похожее на то, которое я испытывала в объятьях Хули Хуэя. Меня наполнило ощущение радостной лёгкости, а после я обнаружила, что сижу, опираясь на воздух! Учитель Фу Яо научил нас летать! Летать по-настоящему!

Я взмахнула руками, как птица, и взлетела выше, к потолку. Взмахнула снова — и стремительно понеслась вперёд, а от следующего движения — вбок. Фу Яо подлетел ко мне и придержал, когда я чуть не врезалась в стену.

— Сосредоточься, сестра Лянь, иначе ты можешь пострадать. Друзья, будьте осторожней!

Его никто не слушал, все летали по залу, лёгкие как воздушные шарики, сталкивались друг с другом и весело хохотали. Один только Ан Бо оставался серьёзен и тщательно выверял каждое своё движение. Иногда мне казалось, что сбоку мелькают какие-то длиннохвостые тени, но, стоило мне повернуться, как мой взгляд натыкался на наших товарищей.

Мы долго летали и веселились, пока Фу Яо не поднял вверх правую руку. Он медленно опустился вниз на пол.

— Друзья, спускайтесь! — крикнул он нам. Мы неохотно повиновались. У меня кружилась голова от восторга. Я летала, мы все летали, не во сне, а по-настоящему! — Я вижу, вам всем понравилось. Теперь, друзья, достаньте жемчужины.

Неохотно я выплюнула драгоценность. Она сияла ещё ярче прежнего. Ощущение лёгкости меня покинуло. Было больно думать, что я должна буду расстаться с этой красотой.

— Они ваши, — просто сказал Фу Яо. Переждав восторженные крики, он продолжил: — Всегда носите жемчужины при себе. Вы не должны с ними расставаться ни на минуту. Приходите сюда послезавтра, и мы продолжим наши занятия.

Он тщательно погасил жаровни, выпустил нас из зала и, выходя последним, выключил свет. Мы с Ан Бо шли в общежитие. От восторга мне хотелось петь и танцевать.

Ан Бо угрюмо шагал рядом со мной. Его лицо было невесело.

— Братец! — ласково позвала я его. — Разве тебе не понравилось на собрании.

Ан Бо вздохнул.

— Я думаю про Юн, — пояснил он. Я состроила печальную физиономию. Мне было жаль Ан Бо, жаль и его настоящую сестру, но я не могла справиться с одолевавшей меня радостью. Оставалось только притворяться.

Мы подошли к дверям общежития и остановились. Мне не хотелось спать, не хотелось видеть Сюй. Хотелось куда-то, где много музыки и света. Сбежать от Ан Бо и пойти танцевать в клуб?

Я ещё колебалась, когда наверху раздалось шуршание, и на землю спрыгнул Хули Хуэй. Я закатила глаза.

— Могу я хоть немного от тебя отдохнуть?!

Вместо ответа Хули Хуэй превратился в лису, обнюхал сперва меня, потом Ан Бо, а потом расчихался и принялся тереть нос лапками. Выглядело это до того уморительно, что я расхохоталась. Даже угрюмый Ан Бо усмехнулся. Хули Хуэй превратился обратно. При свете висящего над дверью фонаря я видела его лицо — бледное и серьёзное. В глазах оборотня застыл ужас.

— Вам жить надоело?! — зарычал лис. — Что вы натворили?!

Хули Хуэй схватил нас за руки.

— Быстро за мной! — крикнул он. — Скорее! Нельзя терять ни минуты!

— Хули Хуэй! Что ты себе позволя?..

— Потом, потом! Скорее!

Ничего не слушая, оборотень потащил нас обоих за собой. Пропетляв немного по улицам, он привёл нас к магазинчику Ху Гана и забарабанил в дверь.

— Старейший Ху! — закричал он, напомнив мне ночь нашего знакомства. — Откройте! Беда!

Послышался быстрый топоток лисьих лап, заскрежетали многочисленные замки и засовы и дверь отворилась. Ху Ган высунул нос, понюхал воздух между собой и нами и отпрянул. Хули Хуэй втолкнул нас с Ан Бо внутрь, так, что я едва не переломала ноги, споткнувшись о высокий порог.

— Да что стряслось?! — вспылила я.

— Отдай, — вместо ответа потребовал оборотень, протягивая взятую откуда-то пустую тарелку. — И ты, Ан Бо, отдай тоже.

Хули Хуэй был настолько серьёзен, что я безропотно рассталась с драгоценностью. Ан Бо последовал моему примеру.

— Тьфу! — отшатнулся от них Ху Ган. — Яд!

— Что вы говорите? — запротестовала я. — Это волшебные жемчужины! Мы летали с их помощью!

— Волшебные?! — всерьёз разозлился Хули Хуэй. — На них печать смерти!

— Что за вздор… — начала было я, а потом вдруг вспомнила: когда меня вытащили из воды, я выплюнула жемчужину.

— На них не только печать смерти, — грустно сказал старейший Ху, — на них смерть прекрасных девушек.

Он выдвинул откуда-то из угла старинную жаровню, развёл огонь и, взяв одну из жемчужин щипцами, бросил её в пламя. Я протестующе закричала, но тут над жаровней повалил густой дым и в этом дыму я увидела женский силуэт. Дым стал ещё гуще, и мы разглядели лицо. Его искажали страдания. Ху Ган ловко выхватил жемчужину из огня и показал нам. Она даже не нагрелась.

— Эта жемчужина впитала в себя жизнь по крайней мере одной девушки, — пояснил старейший Ху. — Призрак несчастной, неотомщённый, всё ещё