– Ты осталась жива, – говорит Ариен. – И твоя магия исчезла. За исключением того, что это не совсем так.

– Она должна была пропасть. Я не понимаю, как и почему она все еще здесь. Моя магия принадлежит ему. А вдруг то, что я могу ее использовать, означает, что я все еще в долгу?

– Что ж…

Флоренс задумчиво смотрит на алтарь, где икона освещена свечами. Она снова проводит пальцами по сердцу.

– В вашей сделке были четкие условия. Ты его не обманула, ты отдала свою магию. Но эта сила исходит от Леди. Она вплетена во все. Может быть, она переполняла тебя настолько, что он не смог забрать все.

– В этом есть смысл, – говорит Кловер. – Мы все созданы Леди, и ее магия – часть нас, даже людей, не способных использовать эту силу в алхимии. Подземному Лорду пришлось что-то оставить, потому что иначе ты бы не выжила.

Она прикасается кончиками пальцев к моей ладони. На ее лице появляется кривая улыбка.

– Я хочу увидеть.

Она поглаживает линию сердца на моей ладони так же, как и Роуэн, но в этот раз искр нет.

– Я правда не знаю, как это контролировать, – говорю я.

– А как происходило раньше?

– Это просто случилось, когда Ариен читал заклинание.

Я закрываю ладонь.

– И с Роуэном, когда он прикоснулся ко мне.

Кловер приподнимает бровь.

– Это было до или после того, как ты надела его одежду?

– Это был плащ. Я его одолжила.

Мои щеки горят.

– Я не снимала его с него.

Кловер задумчиво мычит и оглядывается на ряд кувшинов, все еще стоящих на лужайке после их с Ариеном тренировки. Она встает и подходит к краю печати.

– Подойди сюда. Ты тоже, Ариен.

Жестом она просит нас подойти.

– Покажи мне, что вы сделали.

Мы с Ариеном становимся на колени перед рядами кувшинов. Он смотрит на меня, затем берет кувшин, и тени собираются у его ладоней.

Я кладу свои руки на его, затем закрываю глаза и думаю о том, каково это было в последний раз. Сейчас, когда я целенаправленно пытаюсь использовать свою магию, все труднее. И когда сила наконец поднимается во мне, это всего лишь краткая вспышка тепла, как будто я вышла из тени деревьев на открытую поляну, а затем снова вернулась в темноту.

Кловер кладет руку мне на плечо. Ее глаза мерцают, когда она добавляет заклинанию свою силу, направляя свою магию на наши ладони. Ариен напрягается. Я чувствую отраву внутри кувшина, в воде. Чувствую, как можно ее исправить. Почти. Почти. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь извлечь магию. Стараюсь не думать о том, как все было бы легко, если бы у меня была сила, которую предложил Подземный Лорд.

Нити магии Ариена на мгновение натягиваются, а затем он их упускает. Я отхожу назад, разочарованно шипя, когда тени растворяются. Кловер берет один из кувшинов и щурится, смотря на него. Вода мутная, но она изменилась. Она уже не чернильно-черная, а серая, цвета молотого угля.

– Эта магия не такая, как у тебя, – спрашиваю я ее, – так ведь?

– Нет. Я не знаю, на что это было похоже прежде, но теперь твоя сила словно… остаток.

Она делает сочувственное лицо, а потом задумывается, сморщив нос.

– Подожди. У меня есть идея.

Она вскакивает и бежит обратно в дом. В окне ее кладовой вспыхивает свет лампы; затем она возвращается с корзиной, полной блокнотов и ручек, которые они с Ариеном используют на своих уроках.

Кловер открывает один из них на пустой странице и быстро рисует на бумаге печать. Это не похоже ни на один из символов, которые я видела в записях у Ариена, или на какие-то из отметок на его руках. Он маленький и изогнутый, как лепестки полузакрытого цветка.

– Когда ты прикоснулась к Ариену, ты словно сделала его силу более концентрированной. Это поддерживающее заклинание. Это поможет тебе сильнее сосредоточиться.

Она дует на чернила, чтобы они высохли, затем передает ручку мне:

– Сначала потренируйся на бумаге.

Я наклоняюсь и неловко приставляю ручку к бумаге. Когда я тренировалась раньше, то едва ли могла написать свое имя. Ручка в руке кажется мне незнакомой. Чернила растекаются, превращая то, что должно быть аккуратной линией, в темное пятно.

– Может, ты?

Я пытаюсь вернуть ручку Кловер, но она качает головой:

– Тебе нужно самой его нарисовать, иначе заклинание не подействует.

– Начни с самого маленького символа в центре, – ободряюще говорит Ариен. – А потом принимайся за остальные части.

Я беру блокнот и пробую снова. Вторая печать, которую я рисую, еще хуже: кривые размытые линии, испорченные чернильными пятнами. Я вздыхаю и крепко сжимаю ручку пальцами.

Из сада доносится шелест, я поднимаю взгляд и вижу Роуэна, стоящего на дальнем краю лужайки. По его выражению лица я могу сказать, что он, должно быть, слышал мое признание.

Он подходит и садится рядом со мной.

– Ты сломаешь ручку, если продолжишь так сжимать ее.

Он тянется к моей руке.

– Держи нежнее. Вот так.

Я ослабляю хватку, и он берет мои пальцы в свои.

– Вот так?

– Верно.

Он обнимает меня. Мы вместе прижимаем ручку к бумаге. Он направляет мою руку, и хотя мои линии все еще размазаны и неуклюжи, они гораздо более аккуратны, чем я смогла бы нарисовать сама. Мы заполняем страницу печатями, каждая из которых аккуратнее предыдущей. Пока он помогает мне, я начинаю изучать ритм заклинания, острые углы центрального символа, изогнутую дугу внешних линий.

Наконец я закончила, мои последние усилия обернулись почти безупречным результатом.

– Ну вот.

Роуэн упирается подбородком мне в плечо.

– Ты сделала это.

На мгновение я прислоняюсь к нему. Закрываю глаза, и в груди шевелится странное чувство. Затем Кловер фыркает, а когда Ариен толкает ее локтем, и вовсе заходится кашлем. Я быстро отхожу от Роуэна и начинаю заниматься уборкой стопки блокнотов.

– В любом случае… – Роуэн указывает на ручку и чертит пальцами в воздухе, – я уверен, что отсюда ты справишься.

– Если бы на наших уроках надписей в Майлендсе был такой учитель, как ты, я бы училась намного быстрее, – говорит Кловер.

Ариен снова толкает ее локтем.

– Что? Я просто восхищаюсь его техникой!

– Прошу прощения.

Роуэн встает и идет мимо алтаря в темноту сада.

– Разве ты не хочешь посмотреть, как Виолетта произносит свое самое первое заклинание? – кричит Кловер ему вслед. Когда он не отвечает, она хмурится, делая вид, что говорит серьезно: – Как ты думаешь, он боится, что если увидит тебя перед ритуалом – это плохой знак?