Читать онлайн Поместье Лейкседж - Линдалл Клипстоун

Монстры существуют. Они живут в лесу и выходят наружу по ночам. Ползут вдоль стен нашего дома. Проникают в грезы моего брата.

С последнего кошмара Ариена прошло больше недели, но я знаю, что сегодня они вернутся. Весь день меня преследовала уже хорошо знакомая тяжесть в воздухе. Я чувствую их приближение даже раньше, чем он.

Я долго не засыпаю. Свернувшись калачиком, лежу на узкой кровати в скромной маленькой комнате, которую мы делим с братом. Наблюдаю за ним. Жду. Уже за полночь. Даже с распахнутыми окнами этой ночью жарко и душно.

– Виолетта? – зовет он меня, вытянув руку. Его начинает охватывать тьма.

Тени текут сквозь его ладони широкими лентами и покрывают пол чернильным туманом. Его глаза стали полностью черными – они меняются, когда он грезит. Эти пустые глаза на его испуганном лице – словно ошибка. Ариен – нежный и милый. В нем не должно быть этой тьмы. Должно быть, он уже не в себе, и все же…

Пока над нами нависают заполняющие комнату тени, я придвигаюсь ближе. Сначала они похожи на дым, который сгущается все больше. Затем их становится так много, что весь свет гаснет, и остаемся только я, Ариен и густая тьма.

– Лета? – зовет он меня испуганным голосом, который вдруг меняется на протяжное рычание. – Лета, Лета.

Я беру его руку и начинаю дрожать. Ненавижу себя за это, но не могу остановиться. Тьма льется сквозь наши переплетенные пальцы, заслоняет лунный свет. Тени на коже ощущаются как мороз в суровую зиму, обжигающий холод.

Я вцепляюсь в Ариена, и шепчу ему: «Я рядом, рядом», и не отпускаю его, даже когда он злобно рычит и начинает меня царапать. Он царапает мне лицо, горло, руки. Я сдерживаю крики боли и, пока он не расцарапал меня еще сильнее, крепко его хватаю.

Дальше будет еще хуже. Я отталкиваю эту мысль и проглатываю ее до тех пор, пока во рту не появляется привкус меди и соли. Он мой брат. Он никогда, он не будет…

Появляются новые тени, более быстрые и жестокие. Пока они охватывают нас, я прижимаю Ариена к себе. Они как виноградные лозы, только с шипами. Я чувствую, как тьма накрывает меня, чувствую, как она скользит и скользит по моей коже. Мой живот сжимается от страха, в горле застревает крик. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь говорить спокойно:

– Ариен, любовь моя, все хорошо, все в порядке.

Эти слова я повторяю уже бессчетное количество ночей. С тех пор как начались эти грезы. С тех пор как мы переехали сюда.

Сейчас мое семнадцатое лето, а для Ариена оно тринадцатое. Мать нашла нас на дороге рядом с Вейрским лесом. Ариен был младенцем, а я – достаточно взрослой, чтобы назвать ей наши имена – Ариен и Виолетта Грейслинг – и сказать, что наши родители умерли, но больше не сказала ничего. Что же должно было случиться, что мы оказались в лесу посреди зимы… Я стараюсь не задумываться об этом.

Огонь, чтобы сжечь заразу. Искры, рассекающие ночное небо. Запах пепла. Деревья на фоне лунного света. Шепот в ветвях.

Я до сих пор помню, как рука Матери впервые коснулась моей щеки. Ее пальцы были испачканы краской с икон, которые она писала. Помню, как зимнее солнце сияло в ее волосах цвета кукурузы, когда она наклонялась ко мне. От нее исходил запах льняного масла.

Она взяла меня и Ариена за руки и отвела в свой дом.

«Это Леди послала мне вас», – сказала она однажды. Сначала это звучало совсем не грозно. Но прошло уже много лет. Теперь все по-другому.

Теперь все, что я знаю, это то, что я не могу позволить этой ужасной тьме захватить моего брата. Как бы мне ни было страшно, я должна защищать его.

– Это грезы, Ариен.

– Ты не сможешь остановить это, Лета. Ты не можешь…

Он выплевывает слова сквозь оскаленные зубы. Я еле сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть. Голос Ариена, то, как он борется со мной… это не он. Это не может быть он. Я должна помочь ему справиться с этим. Он должен вернуться. Я не позволю ему заблудиться в темноте.

– Это грезы, Ариен. Это не по-настоящему.

– Ты не сможешь это остановить.

Тени заполняют мой рот и легкие, я чувствую привкус дыма и пепла. Крепче обнимаю брата, вцепляюсь в него. Я отгоняю страх и представляю, что мы где-то в другом месте, снаружи, в нашем маленьком саду. Я думаю о солнце и цветах. Мои руки погружены в землю. Корзины полны вишни, которую я собирала всю неделю. Эта картина жива в моей памяти.

Я думаю об этом ради Ариена. Ко мне словно привязана веревка, другой конец которой держит его. Под моей кожей начинает разливаться тепло. Я думаю о садах и солнечном свете. Ни тьмы, ни теней, ни пустых, нечеловеческих глаза брата.

Медленно, медленно тени перестают исходить из его рук. Тьма расползается по углам комнаты. Я задерживаю дыхание, пока она полностью не исчезает, а затем с тяжелым вздохом опускаюсь на Ариена.

Он касается моего запястья и быстро отстраняется, когда чувствует опухшие царапины.

– Я снова сделал тебе больно?

Я закрываю царапины ладонью.

– Ты ничего не сделал. Я в порядке.

Низкая луна за окном еле видна между сгущенными облаками. Она тускло освещает коллекцию камней, которые я держу на подоконнике. Я провожу пальцем по камню с золотым отливом. Он гладкий и тяжелый, идеально вписывается в изгиб моей ладони.

Я заставляю себя дышать ровно, желая, чтобы мое частое сердцебиение замедлилось.

– Ты не причинил мне вреда, – говорю я снова, пытаясь успокоить Ариена, пытаясь успокоить себя. – Все кончено, любовь моя. Теперь ты в безопасности.

Он начинает плакать. Громкие гневные рыдания эхом разносятся по комнате, по всему дому.

– Прости, Лета.

Я обнимаю его.

– Тебе не за что извиняться, – говорю я. И добавляю, зная, что это необходимо: – Но ты должен быть тише.

Он прижимается ко мне головой, пытаясь заглушить звуки слез. Его волосы, рыжие, как у меня, падают ему на лицо. Я убираю их с его щеки.

Он сдавливает рыдания, а я тихонько шепчу ему на ухо:

– Пожалуйста, Ариен, тебе нужно остановиться. Она услышит тебя. Мать услышит тебя. Пожалуйста…

Он хватает мою руку, и я резко останавливаюсь. Своими пальцами он сжимает мои. Мы оба сидим тихо, но по коридору разносится эхо шагов и наша дверь распахивается с такой силой, что ударяется о стену. Мать врывается в комнату.

В отблесках фонаря она будто светится и отливает золотом. Ее кожа покрыта бледными веснушками, а волосы блестят от света пламени. Но ее красота резкая, полная острых граней. Какая бы мягкость ни была в ней, когда она впервые увидела нас – двух потерянных детей на дороге, – она давно исчезла. С тех пор как появились тени.