Сан-Франциско, Калифорния

Был конец дня, когда Хэл вошел в отдел и заметил сидящую за столом Хейли. Он ощутил прилив благодарности. Они были партнерами почти десять лет, и, хотя Хэл редко признавал это вслух, работать без нее было сложно.

Его ум функционировал по частям, и он полагался на ее ум, чтобы собрать их воедино. А еще она была его ближайшим другом.

Да, у него была Райан, но их отношения были новыми и сопряженными с массой сложностей, свойственных любым романтическим отношениям.

У него также имелась армия приятелей. Тех, кого он звал, чтобы погонять мяч, посмотреть матч или выпить пива, но редко кто из них говорил о чем-то более личном, чем любимая футбольная лига.

Все эти годы у него были друзья, которые делились личными невзгодами. Например, патрульный, чья жена ушла к другому копу, или инспектор, чья жена не могла забеременеть. Как только эти невзгоды прошли, исчезло и то, что сближало их; и в результате дружба естественным образом превратилась в обычное приятельское подшучивание.

С Хейли все было иначе. Когда Хэл пытался уклониться от темы, она, не придираясь, умела копнуть глубже и, следует отдать ей должное, легко уступала, когда они менялись местами.

Удивительно, но то, что она — женщина, а он — мужчина, никогда не мешало им. Хэл считал, это из-за того, что у него были две старшие сестры, которые устраивали ему взбучку всякий раз, когда он знакомился с девушкой и думал о ней как о потенциальной невесте.

Они с Хейли оба состояли в браке, когда только-только стали напарниками: он был женат на женщине, склонной к попаданию в опасные ситуации, а она — замужем за сыном конгрессмена. У нее были дети. Хэл поклялся, что у него их никогда не будет.

Их отношения быстро стали непринужденными. Они подшучивали друг над другом, как брат и сестра. После смерти мужа Хейли одновременно и отстранилась от него, и полагалась на него, как на члена семьи. Что бы ни связывало их ранее, теперь эта связь была крепкой, словно камень.

Хэл подумал о Шварцман.

Она напомнила ему Хейли через несколько месяцев после гибели мужа. Его тянуло к Шварцман, хотелось поддержать ее. Он воздавал должное ее компетентности в работе, ее умению донести тонкости вскрытия, выступая в суде перед присяжными.

Она отлично справлялась со своей работой. В последнее время за ее внешней сдержанностью Хэл увидел проблески юмора.

Юмора больше не было.

Это тоже его сердило.

Может быть, он и питал симпатию к сломленным людям, но определенно не питал ее к хулиганам: несмотря на то что сейчас его рост составлял около двух метров, в школе Хэл был одним из самых низких в классе, и это крайне забавляло кое-кого из его сверстников.

Спенсер Макдональд был обыкновенным хулиганом, хоть и худшей его разновидностью. Он прятался за своим статусом, своей работой, своей социальной репутацией, своими деньгами. Он видел в этих вещах стену, за которой можно скрываться, совершая свои самые ужасные злодеяния.

Хэл уже давно не испытывал такой сильной неприязни к подозреваемому.

Не останавливаясь у своего стола, он сразу приблизился к столу Хейли.

— Привет.

— Привет, незнакомец, — ответила она. — Рада, что ты здесь.

— Я тоже.

— У меня для тебя кое-что есть, — продолжила Хейли, глядя на стопку бумаг на своем столе.

— Черт, я бы не отказался от помощи в расследовании убийства Стайн.

Как же здорово, что он смог сказать это вслух!

— Как там Шварцман?

Хэл потер голову.

— Трудно сказать.

— Она сдержанная.

Это еще мягко сказано. Хэл ожидал, что после разговора о замужестве Анна станет откровеннее, но его ждало разочарование: наоборот, она, похоже, закрылась еще сильнее.

— Есть новые зацепки? — спросила Хейли.

Хэл вздохнул, борясь с разочарованием.

— С момента исчезновения мнимой сестры жертвы — ничего.

— Этот кулон — просто жуть. Как такое может быть совпадением? Не говоря уже о том, что Анна и жертва внешне похожи как две сестры… У тебя есть что-нибудь новенькое о ее бывшем?

— В среду я связался с заместителем шерифа Гринвилла. Он сделал пару звонков. Поговорил с секретаршей ее бывшего. Она сказала, что бронирует все его рейсы и он никуда не летал с декабря прошлого года. Разве что совершил четырехдневную поездку во Флориду, чтобы проведать свою мать.

— Это мало что значит, — сказала Хейли. — Он легко мог сделать свои собственные приготовления.

— Его кредитные карты тоже проверили, но нашли только авиабилет через шесть месяцев — тот, который во Флориду… где, кстати, живет настоящая Виктория Стайн.

— Настоящая Стайн? Что ты имеешь в виду?

Хэл пересказал телефонный разговор с сотрудником ФБР.

— Ты думаешь, он летал туда, чтобы украсть личные данные?

— Вряд ли. Пенсакола находится рядом с Алабамой. Его мать живет в Палм-Бэй, на восточном побережье. Вряд ли он мог приехать и забрать карточку Стайн.

— И никакой другой связи между настоящей Стайн и Спенсером Макдональдом нет?

— Нет, — разочарованно процедил Хэл сквозь зубы. — Как и с его матерью. Я сделал запрос на списки пассажиров на тот случай, если он покупал билеты за наличные или расплатился чужой картой, но это как искать иголку в стоге сена… — Он вздохнул. — Мне не за что зацепиться. Может, стоит вернуться в квартиру? Еще раз как следует все осмотреть?

— Я все еще допрашиваю свидетелей стрельбы той банды. Но думаю, что к вечеру закончу.

— Конечно.

Хэл попытался скрыть разочарование, так как предпочел бы, чтобы она уже закончила. Ему нужна помощь в деле Виктории Стайн. Нужно две головы. Да что там — ему пригодилась бы целая дюжина голов!

Его не оставляло чувство, что они что-то упускают, что они к чему-то близки, но это нечто было неуловимо. Как правило, на месте происшествия они находили десятки самых разных отпечатков, но не иметь никаких? Такое было редкостью. И ему это не нравилось.