Я не просто так спрашиваю.

Мы сейчас всем миром проходим кризис, а в кризисе много энергии тратится на проживание стресса. Разным людям дается этот процесс по-разному: кто-то мобилизовался и очень эффективен, а кого-то ситуация деморализует, выбивает из колеи.

Мой муж не любит, когда я пылесошу. Потому что я делаю это бессистемно. Просто вожу щеткой по комнате, подмечаю пыль и уничтожаю.

Муж считает, что это совсем не эффективно. Нужно мысленно разделить пространство комнаты на квадраты, и поступательно по квадратам идти от окна к двери, тогда вражеские пылинки не проскользнут на пропылесосенную территорию.

У мужа всегда есть план. На жизнь, на день, на пылесос.

А я – женщина. Мой характер по краешку оторочен внезапностью и непредсказуемостью.

Я всегда разная. Проснулась – и еще не знаю, какая я сегодня.

А еще я стремлюсь к легкости: не усложняю то, что можно не усложнять. Я не хочу пылесосить правильно, я хочу пылесосить творчески.

У меня и с готовкой так: я не по рецепту готовлю (двести грамм того, триста грамм этого), а «как чувствую».

Так надежнее и по факту вкуснее.

Муж говорит, что дело не в сложности, а в оптимизации процесса. Пропылесосишь плохо – завтра снова пылесосить. Пропылесосишь хорошо – и неделю можно не пылесосить. Так лучше сделай один раз и хорошо.

Я понимаю, что он прав. Но люди разные, и вся суть человечества в том, что люди разные.

Стоя у одной иконы, люди молятся разным богам. А глядя на одну картину, видят разное.

Одна женщина из Австралии мечтала попасть в Москву, в Третьяковскую галерею. Она пролетела через весь глобус, летела сутки, но прилетела в Москву и на следующий день, предвкушая восторг, пошла исполнять свою мечту.

В одном из залов Третьяковки она увидела знаменитую картину и долго зачарованно ею любовалась, не в силах поверить, что это подлинник.

Восхищение внутри просто зашкаливало.

«Господи, я ее вижу! Невероятно! Я так долго этого ждала! Неужели?

Не верю собственным глазам!» – думала женщина.

И вдруг кто-то за спиной прямо дословно повторил ее мысли:

– Господи, я ее вижу! Невероятно! Я так долго этого ждала! Неужели?

Не верю собственным глазам!

Женщина обернулась, чтобы разделить восторг от созерцания шедевра с кем-то, кто на одной волне, и увидела девушку, разматывающую зарядку для айфона. Восторг девушки был адресован розетке, расположенной в метре от картины.

И это хороший пример о том, какие разные люди.

На мой взгляд, быть рациональным сложнее, чем бессистемным (не путать с «безответственным»). Все продумывать, калькулировать. Как таким людям выживать в кризис? Им же надо все просчитывать, но в формуле столько переменных, непредсказуемых, неизвестных.

Это как бы взять конкретное число, скажем, 28, и умножить на «икс», минус «игрек», разделить на «зет».

Равно сколько? Да кто ж знает!

Кризис 2020 года дался мне проще, чем мужу, потому что я подошла к нему творчески.

У меня родилась ассоциация, как будто мне для блюда не хватило ингредиента: в рецепте он есть, а в магазине нет. Ну, в этом случае я легко заменю его чем-то аналогичным.

Вот в рецепте жизни в кризис всем не хватает определенности. Будто отобрали календарь и не отдают. А как по-другому строить планы на будущее?

Весь мир остался дома, чтобы помочь врачам справиться с наплывом заразившихся вирусом, поставил жизни на паузу.

В этот момент я заменила в рецепте определенность принятием.

Значит, будем жить сегодняшним днем.

Есть такая программа реабилитации для алкоголиков, где их учат не пить сегодня, а не вообще. Учат проживать без алкоголя вот этот конкретный вторник, а не жизнь.

Я достаточно быстро приняла новую реальность. В том смысле, что она сложная, но не якорящая.

Все-таки я немножко зебра.

Зебры подвергаются смертельной опасности по несколько раз на дню. Но у них есть удивительный инструмент регуляции стресса – они забывают о нем сразу, как исчезает источник.

Ну то есть пока за зеброй гонится лев, она убегает и паникует, а как только он ее не догнал, она, в относительной безопасности, весело жует травку как ни в чем не бывало.

А мой муж совсем не зебра. Его очень напрягает кризис, который съедает все планы и пылесосит еще хаотичнее, чем я. Обнуляет старые понятные лекала, а новые не дает.

Муж отчаянно ищет новые значения для иксов и игреков, делит пространство на квадраты, упрямо систематизирует ситуацию, которая не поддается систематизации.

Еще в институте у нас был курс антикризисного пиара. На нем говорили, что если в компании случается кризис, то руководитель обязан выйти к людям в течение суток и сделать официальное заявление о ситуации.

Люди должны понимать, что происходит, а иначе они домыслят худшее. Я примерила на себя и поняла: «В точку!»

Если кто-то, кем я дорожу, например, задерживается и не берет трубку, о чем я думаю? О хорошем? О том, что он встретил одноклассника и весело болтает, а звонок просто не слышит?

Нет, конечно.

Я мысленно начинаю обзванивать больницы, потому что в голове уже паническая картинка аварии.

Человек так устроен.

Поэтому нужно выйти и поговорить с людьми.

Помню, на той лекции я спросила:

– А если нечего сказать? Если нет понимания, как выплывать, нет стратегии?

– Так и сказать. Сформулировать оптимистичнее, не просто «нет стратегии», а «работаем над стратегией», ждем информации и в ближайшее время сформируем план действий, – ответил преподаватель.

Это правильно, на самом деле.

Я люблю фразу: «Во что играем?» – и часто употребляю ее в контексте: «Мне нужно время, чтобы вникнуть и понять, что происходит».

Кризис – это время гибкости, новых смыслов, внутренней инвентаризации и кардинальных перемен.

Кризис – это когда весь мир гадает: «Во что играем?» – но никто не выходит к нему и ничего конкретного не говорит.

Не инвестирует в людей спокойствие и определенность.

Во время кризиса я старалась писать вдохновляющие посты. Во-первых, это терапевтично: я, когда пишу, сама успокаиваюсь.

Во-вторых, я получала регулярную вдохновляющую обратную связь.

Одна женщина написала мне письмо: «Вот читаю Вас, когда у меня совсем гаснет настроение, и Вы в каждом рассказе говорите, хоть и не прямым текстом, что „скоро будет лучше“. И настроение вроде налаживается, и дышать полегче. Но я – взрослая женщина с критическим мышлением. И вот я читаю, вроде радуюсь, а сама думаю: „Вот с чего она взяла? Ну с чего? А вдруг будет худше?“»