Шрифт:
Закладка:
— Я знаю, кто такие молдегары, Висант, — нетерпеливо перебила аристократка собеседника. — Ближе к делу!
— Прости, моя милария, обычно женщины плохо разбираются в таких вещах, как война, — изобразил вежливый поклон офицер. — В общем, Благовестивый Патриарх не мог не отреагировать на это послание. Союзническое соглашение обязывает его поддержать Королевство Медес. Но оно не диктует нашему правителю, каких именно солдат отправлять. Это могут быть как опытные ветераны, так и зеленые новички. Собственно, потому и было принято решение сформировать Сарьенский конный полк.
— Я верно понимаю, что патриарх собрался бросить необученных новобранцев на монолитный строй молдегаров? — уточнила Илисия.
— Точнее и не скажешь, мой нежный цветок. Снимать умелых воинов с западного фронта сейчас никак нельзя. На востоке тоже остро не хватает обученных людей. А поддержку южным соседям оказать всё-таки надо. Поэтому туда записали чисто символическое количество опальных офицеров, которые хотя бы знают, за какой конец держать меч или как разжечь магический огонь. А все остальные — это просто мясо и смазка для копий алавийских выкормышей. Иными словами, моя сиятельная Илисия, Сарьенский полк — это сборище самоубийц. Они обречены на смерть, хоть и сами не понимают этого до поры. Ну как, мне удалось развеять твои сомнения?
— Определенно, мой мужественный экселенс! — томно проворковала аристократка, моментально превращаясь в ласковую кошечку. — Ну а теперь скорее иди ко мне! Я тоже соскучилась по твоим сильным объятиям…
* * *Всю ночь я не сомкнул глаз, испытывая свои новые возможности. С десяток раз мне лишь чудом удалось не ошпарить красивую мордашку Ризанта. Но от фатальных последствий меня боги всё же отвели. Занятие волшбой оказалось крайне увлекательным, но и столь же опасным. Без опытного наставника можно запросто убиться или покалечиться!
Но у меня, в сравнении с остальными операриями этого мира, наличествовала колоссальная фора. Во-первых, мое чувствительное зрение, как у ингениума. Благодаря ему я мог успеть заблаговременно развеять опасное плетение, если замечал, что оно начинает распадаться. Во-вторых, музыкальный опыт из прошлой жизни дарил мне понимание принципов, по которым строятся магические фразы.
Но даже с такими преимуществами я всё равно умудрялся что-нибудь подпалить или сжечь. Но, клянусь шпагой Ризанта, у меня была причина так рисковать! Я шел на необдуманные эксперименты, поскольку конспекты Одиона содержали весьма однозначное указание на то, что семь истинных слогов — это вся основа магической грамоты. Поэтому опытным путем я решил установить, а применимы ли тут знания из моего прошлого мира? Сначала я проверил, можно ли эти ступени переносить в другие октавы. Оказалось, что да. Пусть не без нюансов. Но за это знание я расплатился испорченными брюками, в которых прожег дыру.
Как-то так вышло, что почти все схемы заклинаний, записанные нором Адамастро, носили огненную направленность. А вслепую создавать свои собственные мне было боязно. Вот и игрался я с ними и так, и эдак.
По сути, на то, чтобы элементарно познать, какие эффекты порождают те или иные сочетания слогов, могут уйти годы. А то и десятки лет! Потому что этих комбинаций неисчислимое множество. А есть ведь еще знаки альтерации, различные тональности, диатонические… тьфу, да что я рассказываю? Короче, поле тут не паханное. Минное. И я стою в самом его центре.
Вскоре меня от размышлений и экспериментов отвлек тихий звук, похожий на то, как робкая кошка скребется в дверь. Ну и я, раз уж не сплю, подошел к выходу и отпер латунную щеколду.
— Веда? Ты чего? — удивленно воззрился я на визитершу. — Время такое, что даже петухи еще спят.
— Я… извини Риз… мне так хотелось проститься с тобой, — потупилась девица, комкая в руках подол безразмерной ночнушки. — Ты ведь скоро уезжаешь, и неясно, когда мы увидимся вновь. Я хотела поговорить вчера. Но ты был занят…
Вспомнив, как выставил молодую аристократку, увлекшись опытами с магией, я чуть устыдился своего поведения. Всё же сестра Ризанта оставалась единственным человеком, который принимал парня таким, какой он есть. Даже ненависть матери не сумела повлиять на её искреннюю любовь.
— Это я должен просить прощения у тебя, Веда, — посторонился я, впуская девушку. — Мне следовало бы почаще думать о чувствах других, а не только о себе.
Барышня, входя в комнату, при этих словах едва не споткнулась. Она уставилась на меня такими квадратными глазами, будто я ни с того ни с сего заговорил на языке Абиссалии. Ей тяжело было представить, чтобы эгоистичный братец произнес нечто подобное. Но я считал, что милария Адамастро заслуживает хотя бы такого признания за всё то тепло, которое дарила Ризанту.
— Чем у тебя тут пахнет? — настороженно повела носом девушка. — Ты что-то жёг?
— А, да это так… неважно, в общем, — отмахнулся я, не став придумывать никаких оправданий.
Веда хмыкнула, а потом резко, без какого-либо перехода, упала мне на грудь и крепко-крепко обняла. Я от неожиданности вскинул руки, но потом всё-таки позволил себе осторожно погладить сестру по спине.
— Когда ты вернешься, Риз, я уже, скорее всего, выйду замуж, — сдавленно проговорила она. — У меня будет новый дом, новая фамилия, новая семья. Наверное, я даже из Клесдена уеду.
— Не волнуйся, я всё равно приеду в гости к своей маленькой сестричке, — пообещал я. — Мы обязательно еще встретимся.
— Правда? — с надеждой подняла на меня слегка раскрасневшиеся глаза Веда.
— Конечно. Знаешь, мне даже немного жаль, что ты моя сестра и я сам не могу на тебе жениться.
— Ну что за глупости ты говоришь, Риз? — тихо хихикнула аристократка. — Маму бы удар хватил, если б она тебя слышала.
Я сдержанно улыбнулся, и ничего не ответил. Мне ведь нельзя объяснить этой юной красотке, что для Александра Горюнова она никакая не родственница. Значит, пусть воспринимает это как шутку.
С Ведой еще долго сидели
