– Отвечаешь головой! – после чего размашистым шагом покинул сад.

Через несколько дворцовых пролетов я уже пожалела о своем выборе. Сажотрус либо специально нес меня, словно мешок картошки, либо в самом деле был невероятно неуклюж! Ко всему прочему, он демонстративно игнорировал любые мои замечания и жалобы на боль!

Так еще и семенящая поблизости Ивушка подливала масла в огонь, причитая над ухом хуже старой бабки.

– А можно, пожалуйста, без истерик? – не выдержала я очередного жуткого рассказа о последствиях вывиха. – Я не умираю!

– Но гангрена… – не унималась чуть ли не хоронившая уже меня подопечная.

– Перестань!

Я хоть виду и не подавала, а Ивушкины слова страху нагоняли. Все-таки мы, феи, бываем порою очень мнительными. И что-то подсказывало, что Ренар все-таки заметил это, так как добавлял к россказням подопечной не менее красочные подробности разложения.

– Да прекратите вы оба!

– Это все на реальных событиях!

– Какие высокопарные слова! – фыркнула я. – Лучше бы так этикет учила.

– Я и учила…

– Незаметно!

– Можешь, пожалуйста, не вертеться? – пыхтя, спросил сажотрус, поудобнее меня перехватывая.

– Ты сам вызвался, – едко напомнила я и тут же застонала от резкой боли. – Ты это специально?

– Меньше бы крутилась, осторожнее бы шел!

И мне бы возмутиться, а я взяла и заныла пуще прежнего, желая хоть немного выдавить жалости из этого бесчувственного трубочиста:

– Ой-ой, моя бедная ножечка!

Никакой реакции.

– Как болит…

Вот просто ноль.

– Черствый сухарь!

Он даже и спорить не стал. Свернул на первый этаж, а там занес в какую-то узенькую комнатушку, пропахшую травами. Тут еще и инструменты разные были! Будто не к лекарю пришел, а в пыточную. Странные табуретки с поручнями и оковами. Цепи. Глянешь – и поминай как звали. В смысле больной тут же ретируется.

Жаль, не успела.

– А кто тут у нас? – вышел к нам крупный бородатый мужчина лет под шестьдесят.

Я сразу заподозрила неладное, стоило ему попросить Ивушку с Ренаром покрепче меня подержать. Только и взвизгнула, когда меня перехватили за талию и ловко усадили к себе на колени, а после…

Мой крик был слышен, наверное, на всех этажах! Этот… который лекарь, а на деле садист, резко и без предупреждения дернул мою многострадальную лодыжку.

С раздавшимся жутким хрустом одновременно из глаз брызнули слезы. И теплая рука Ренара со словами поддержки от Ивы нисколько не помогла.

– Святой Нектарин, вы что, бывший палач, которого вдруг повысили до лекаря? – возмущенно и обиженно закричала я на врача.

– А как вы догадались? – невозмутимо ответили мне, отчего было неясно, шутят это так или на самом деле преступное прошлое.

На всякий случай спорить с ним не стала. Да и для этого у меня всегда есть под боком Ренар! Так что пока мне накладывали шину, я всячески отыгрывалась на сажотрусе. Надо отдать ему должное – он не огрызался, а лишь скептично помалкивал, продолжая держать меня на руках.

– Повязка точно крепко лежит? – вдруг деловито поинтересовался Ренар у врача. – Может, стоит потуже?

– Я тебе дам потуже!

– Ой, Василена, – встряла растерянная Ивушка, – что ж ты так кричишь? Они хотят как лучше! Специалистов надо слушаться.

– Какой из этого сажотруса специалист?

– Бедняжка еще и головой ударилась, когда падала, – едко уточнил наглец, заглушая мои слова. – Как насчет перевязки и там?

– Это можно, – широко улыбнулся лекарь.

У меня внутри все похолодело. И как позже оказалось, ничего больше мне накладывать врач не собирался. Это у него такой профессиональный юмор.

Угу, обхохочешься!

Ковылять до спальни (в такую даль!) фея-крестная отказалась, поэтому Ренару вновь пришлось меня нести. Я считаю, достойное наказание за все его издевки!

– Сейчас-сейчас! – суетилась вокруг нас Ивушка, подбегая к дверям и поспешно их открывая. – Заходите!

Мы и зашли. Вернее, вошел Ренар, занося меня в мои же покои, и уже не в первый раз. Я же в это время в отместку так сильно обнимала его за шею, чтобы и подавно было не до шуток.

– Может, набрать ванну? – продолжала беспокоиться подопечная. – Или чаю принести? Чого хочешь?

– Какая ванна с такой ногой? – раздраженно отозвалась я. – Лучше чаю!

Ива исполнительно поклонилась и выбежала из комнаты в поисках слуги, а может, и сразу чая. Кто ее знает? Я тем временем повелительно указала сажотрусу на свое ложе возле окна.

– Вон моя кровать! – и поспешно уточнила: – Только аккуратно!

– Тебе уже вправили ногу, – сухо напомнил Ренар, – так что болеть не должно.

– А болит!

– Утрируешь!

– Ничего подобного!

Впрочем, мои слова не возымели нужного эффекта. Он со всей своей черствостью взял и бросил на кровать леди так, что я аж ноги задрала.

– Осторожнее! – нервно оправила юбки, стараясь принять приличную позу. – Нахал!

– Я пошел, – сообщил нахал, будто мне до него было хоть какое-то дело.

Хотя…

– Эй, постой! – чуть не забыла о главном!

– Что еще? – устало спросил трубочист.

– Взгляни на портрет этого славного рыцаря! – указала ручкой на славного рыцаря. – Видишь?

– Сложно не заметить, когда он висит прямо перед дверью, словно лик его величества!

– Так вот… – довольно отозвалась я, задирая нос к верху. – Это мой жених!

– Он? – удивленно переспросил Ренар, даже не скрывая своего скепсиса.

Вот же! Не верит мне?!

– Да, а что? – с вызовом спросила я, решительно подбоченившись.

Пусть нога у меня и была сейчас не в лучшем состоянии, но за свое уязвимое самолюбие я готова была биться до конца.

– Да ничего, – пошел на попятную сажотрус, при этом как-то подозрительно улыбаясь.

Сил спорить или говорить больше не было. Ренар, видимо, понял это, так как не заставил себя ждать – ушел. Или мой многозначительный взгляд на дверь повлиял. Не знаю. Мне хотелось спать. Слишком насыщенный день. Между тем о сне я могла только мечтать. Стоило лишь прикрыть глаза, как в комнату с подносом в руках вошла Ива. Две дымящиеся чашки чая и ароматные пирожки быстро привели в чувство.

* * *

Я уже видела десятый сон, когда почувствовала чье-то присутствие. Это вынудило открыть глаза. И я бы от неожиданности разбудила всех своим криком, если бы не теплая ладонь его высочества, что накрыла мой рот.