Он продолжал это сделать со мной, а я ловила… ловила прохладный и одновременно горячий воздух трясущимися губами. Каждое прикосновение пробирало дрожи.

А когда его пальцы исчезли и на смену ему меня коснулся его влажный язык, я дёрнулась, рукой метнувшись к сосредоточению возбуждения. Но макс тут же перехватил моё запястье, уводя его в сторону.

— Даже не думай, — выдохнул, опаляя влажный клитор дыханием и снова касаясь его языком.

Чёрт!!! Миллион раз Чёрт! Я уже была на краю! Он только начал, а меня трясло так, словно я оказалась на плахе. И палач, конечно же, он.

— Ненавижу тебя, — прохрипела. Осознавая, что моя ненависть была направлена вовсе не на него. А на свою бесхребетность. На то, как я лужицей растекаюсь от этих манипуляций.

Он не ответил. Я слышала тихую усмешку, но не более.

Горячий язык ударил по клитору, и я снова вздрогнула. Живот, подрагивая, лишний раз подтверждал, что мне это нравится. Так сильно, что я готова со стыдом умереть. Прямо здесь.

— Ты такая влажная, — прохрипел тихо и тут же втянул набухший бугорок в рот. Сорвал с моих губ жалкий возглас.

Влажная. Да… очень. Я знала это. Чувствовала. Так сильно, как хотела почувствовать его внутри себя. Глубоко. Двигаться с ним и цепляться пальцами за его руки.

Дыхание сводит. Чувствую, как неуместный румянец заливает щёки. Как сердце колотится к глотке, а под закрытыми веками прячется стыд.

Его язык спускается, обводя половые губы и замирая на пару секунд напротив вагины. Две секунды Ада. Две секунды пыток и моего сумасшествия. А когда упругий и горячий язык оказывается внутри меня, я не могу сдержать протяжный и громкий стон. Напрягшись, я отрываю бёдра от опоры, и он погружается ещё глубже. Погружаясь в меня, словно выпивая. Свободной рукой лаская клитор и буквально трахая меня языком.

Высвобождая руку, зарываясь пальцами в жёсткие тёмные волосы на его макушке, и сдвигаюсь как можно ближе к краю умывальника. Натягиваю короткие волосы и слышу тихое шипение. Ему нравится. Шипит и сильнее впивается в меня. До меня доносится утробное рычание… и я окончательно лечу в пропасть…

Забыв про борьбу разума с чувствами, запрокидываю голову. Он снова меняет язык на пальцы… а я раскачиваюсь и насаживаюсь на них, переставая осознавать действительность. Забывая о чёртовом стыде и давая ему то, чего он добивался.

Отпускаю его волосы, снова цепляясь за края умывальника. Мой стон стал прерывистым. Ощущая скорую разрядку, сильнее откидываю голову, слыша как хрустят позвонки и чувствуя боль от натянутой кожи не шее. Почти не могу дышать…

Ещё. Быстрее… Сильнее…

Чёрт! Чёрт!

В полубреду содрогаюсь всем телом, сводя колени и сжимая его широкие плечи. С шипением втягиваю воздух. Выкрикиваю что-то, чувствуя судорогу, сковавшую тело и его язык. Всё ещё там. Нежно… мягко проводит по складкам… словно зализывает раны.

Глава 25

Никому не рассказывай! Поняла?! Ни слова! Ни единой душе! А лучше сама забудь обо всём, что было! Сделай вид, что ничего не было!

И выключи телефон!

Запустив руку в сумочку, я беспорядочно разгребала в ней свой хлам, чтобы найти телефон. И когда он оказался у меня в руках, остановилась посреди просторного холла и зажала кнопку запуска. Почувствовала в руке лёгкую вибрацию и, наконец, тяжело и протяжно вздохнула.

Ничего не было…

Ничего. Не было.

— Девушка, у вас всё в порядке?

Стыд… мне безумно стыдно. Очень… так, что хочется исчезнуть. Заснуть и не просыпаться, пока всё произошедшее не станет казаться далёким и бессмысленным сном.

— Да, — кивнула, покосившись на остановившуюся рядом медсестру, — всё хорошо. Устала просто…

— Время для посещения уже вышло, — её взгляд наполнился подозрением.

— Да, я знаю. Задержалась немного. Простите, — мои щёки всё ещё горели, и ноги оставались слабыми. Будто меня гоняли по стадиону не один круг. Они буквально подкашивались.

— Халат, — женщина с ярко рыжими волосам протянула руку, — давайте я заберу.

— Да, — закивав, я стащила с себя белоснежную униформу и, отдав её медсестре, попрощалась, и поспешила скрыться.

Скрыться с места преступления. Как можно скорее. И больше не приходить сюда.

Это было ошибкой с самого начала! Не стоило вообще вестись на его уговоры…

Да что с тобой, Лида?! Как ты вообще додумалась до этого?!

Тупица…

Он теперь будет ржать над тобой! Он найдёт новый повод для насмешек. Это же Князев… он не упустит своего.

Хотелось, конечно, верить в его зрелость. Хотелось верить, что он не поведёт себя как идиот. Не станет изображать из себя героя-любовника, покорившего очередную вершину и не станет кичиться этим.

Хотя… какая ты нафиг вершина, Лида?!

Судя по тому, как легко ты повелась на его сказки, ты просто невысокий холм на его пути.

Дура безмозглая.

А теперь ещё трусиха. Сбежала. Просто слиняла, побоявшись встретиться лицом к лицу со своим позором. Наплела ему какую-то ерунду, и удрала, воспользовавшись тем, что Князев на минуту задержался в уборной.

А возможно, он и сам был рад моему побегу?..

Неделю спустя

Макс

— Да что с тобой такое?! — я почувствовал боль в плече, когда Лёха нарочито сильно толкнул меня, и я отлетел к стене, — Ты ёбнулся совсем?! Где твоя башка?!

Я тяжело дышал, и даже смутно соображал, что натворил. Лихорадочное дыхание сбивало мысли в одну большую кучу, не позволяя мне трезво мыслить. Я был так зол, что меня трясло от всего того цирка, что происходил в нашей семье.

Поэтому я не прихожу сюда. Поэтому мне тяжело смотреть на то, как театрально мать натягивает на своём лице улыбку в присутствии отца. А ему было насрать. Так же как и Лёхе.

— Пошёл ты! — оттолкнув брата от себя, провёл ладонью по лицу и рвано выдохнул. — Башка… я смотрю твоя башка на