курточку, но не уверен, что это действительно куртка. Так или иначе, она только до нижних ребер, талию не закрывает. Надев перчатки из черного шелка, собрался уже идти к зеркалу, но служанка меня остановила:

— Госпожа, прошу, позвольте мне расчесать вас, вы должны быть безупречны, — с лаской в голосе произнесла она, но это явно наигранно. Подлизывается, потому что боится.

— Куда мне сесть?

— На кресло, пожалуйста, — она поспешила к окну. Взявшись за подлокотники, девушка аккуратно повернула кресло ко мне, чтобы я сел.

Со вздохом я плюхнулся на красную подушку и выпрямился в спине, держа осанку. Служанка выудила из кармана своего фартука золотой гребень, осторожно взяла меня за волосы и принялась расчёсывать мои непослушные локоны.

Это продолжалось минут пять. Собрав мои волосы в хвост чуть ниже затылка, девушка повязала мне пышный черный бант, распрямила его и убрала руки за спину.

— Готово, — отчиталась она.

— Спасибо, — кивнул я, взялся за подлокотники и стал.

Стараясь идти более-менее красиво, чтоб не быть похожим на поломанного богомола из-за проклятых каблуков, подошёл к зеркалу и посмотрел на себя снова, слегка наклоняя голову. Интересно...

Взгляд зацепился за служанку в отражении, которая хлопающими глазами смотрела на то, как я верчусь перед зеркалом.

— Что? — спросил я, повернувшись на нее.

— Ничего, госпожа, просто удивилась вашей благодарности, — помотала она головой, поспешно отводя взгляд.

— Нормы приличия. Не хочешь — больше не буду, мне все равно.

— Нет-нет, — занервничала она, видно подумав, что может меня этим прогневать. — Мало кто из господ выражает нам благодарность, мы ведь просто прислуга. Я рада, что вы довольны моей работой.

— Госпожа Гаруда говорила что-нибудь о том, что мне стоит сделать после пробуждения? — это куда более важный вопрос в данный момент.

— Боюсь нет, госпожа. Полагаю, вы предоставлены сами себе. Если желаете, я могу показать вам замок. Вы тут человек новый, а посему...

— Идем, — прервал я ее жестом руки и направился к выходу из комнаты. Остановившись, посмотрел на семенящую за мной служанку. — Госпожа Гаруда будет расстроена, если я попрошу заменить эти туфли на более привычные мне ботинки?

— Думаю, нет, госпожа.

— Тогда с этого и начнем.

XIV. Крыса

В ботинках, конечно, гораздо удобнее. Уж не знаю, почему Гаруда решила, что мне подойдут туфли, но да ладно. Доверяюсь служанке, раз уж она говорит, что супруга Николаса не обидится.

По замку мы бродили уже около часа. Вампиры, встречавшиеся по пути, здоровались со мной и спрашивали, как мое самочувствие. На самом деле, я удивлен, что они тут все настолько дружелюбны. Но не стоит обманываться. Это чудовища, как бы то ни было. Я не исключаю, что среди них могут быть достойные люди, но это никак не отменяет того факта, что все они — кровопийцы, и никто из них не употребляет никакую кровь, кроме человеческой. Этого уже достаточно, чтобы обозвать их чудовищами и не испытывать жалости. Пусть сам я и против насилия, однако... Насилие со стороны вампиров вызывает лишь ненависть и встречное насилие от людей, коих выгнали с этих земель. Мы должны разорвать этот порочный круг. Хотя бы попытаться. Чтобы жертва, которую принес Генри, не была напрасной.

— Здравствуй, Альпин, — знакомый женский голос. Служанка подле меня обомлела и сразу упала в ноги идущей к нам навстречу Гаруде.

— Здравствуйте, госпожа, отрадно видеть вас в добром здравии, — слегка поклонился я в знак уважения.

— Как тебе спалось? Никто не тревожил твой сон? — ее речь звучит так же сладостно, как и в первую нашу встречу. Служанка едва заметно задрожала, чем привлекла внимание супруги Нильда. Но последняя, кажется, только упивается людским страхом, ей это доставляет удовольствие.

— Выспалась так, словно помолодела на добрых десять лет, — честно ответил я. — Спасибо за заботу. Ваш подарок я оценила, благодарю.

— Уже попробовала? Мы оставили в живых лишь самых прелестных девственных женщин, их кровь сладка, как у людей королевских кровей, — Гаруда произнесла это с таким сладострастием, что у меня даже в животе заурчало.

— Нет, госпожа, испробовать пока не успела, честно говоря, не голодна, но обязательно наслажусь вашим подарком перед отходом ко сну, — наигранно улыбнулся я, смотря в красные глаза здешней «королевы». — Уверена, останусь в восторге от вкуса.

— Потом поделишься впечатлениями, — улыбнулась Гаруда в ответ. — Твои одежды обещают закончить к завтрашнему утру. Я позволила себе небольшие улучшения для пущего удобства, надеюсь, тебе придется по вкусу.

— Я даже не сомневаюсь, госпожа.

— Если что-то нужно, ты можешь смело обращаться ко мне или Цестис, мы постараемся удовлетворить твою просьбу, — Гаруда поправила подол своего платья и неспеша отправилась дальше по коридору, абсолютно беззвучно.

— Госпожа, прошу прощения, — мне в голову пришла прекрасная идея.

— Да, Альпин? — она остановилась, боком повернувшись ко мне.

— До того, как на нас с Рейз напали, мы размышляли о том, как стоит охотиться на людей.

— Продолжай, — она, кажется, заинтересовалась.

— Рейз назвала доносчиков мерзкими крысами, и вот, что я подумала... — я замялся на мгновение, думая, как бы это покрасивее преподнести. — Люди позволяют себе искушение наших братьев и сестер, они играют на их чувствах, на противоречиях в душе, переманивая на свою сторону. Засада на нас с Рейз показала, что работают они быстро, а шпионы умело скрываются. Я думаю, нам стоит последовать их примеру. Мы должны отправить к людям того, кто вызовет минимум подозрений, кто будет скармливать им заведомо ложную информацию, лишь изредка давая правдивую. Он будет приводить в наши капканы ничего не подозревающих людей лорда, втираться в доверие к другим информаторам, и таким образом...

— Вы очистим наш сарай от крыс, — завершила мою мысль Гаруда. Она положила пальцы на свои губы, погружаясь в раздумья. — Это определенно не та тактика, которой мы придерживаемся, это выставляет нас слабаками, которые прибегают к такой мерзости. Мы должны быть выше этого.

— И тем не менее, госпожа, люди доверчивые социальные существа. Таким образом мы посеем среди страх, они не смогут доверять тем, кого ещё вчера считали друзьями, они будут видеть врагов повсюду и, быть может, даже перебьют друг друга, если у кого-то в его глупой башке промелькнет мысль, что его