уже взывают к своим парам, хотя, возможно, ещё не знают об этом. Они станут их парами, это только вопрос времени. Посмотри, как Лана пришла к нам в трудную минуту.

Я не могу поспорить с его логикой, даже если она нереалистична. Мне нужно поговорить с Ланой, без посторонних ушей. Я не собираюсь оставаться здесь навсегда, и перед её мать, уверен, что она тоже не останется. А это меняет дело.

Ничего, нам необходимо вернуться в Драконий город, мы им нужны. Заузлы наглеют, это уже очевидно. Кроме того, есть целый новый лагерь людей и клан, о которых нужно им сообщить.

Будущее Тайсса меняется.

— Солнца садятся, мне нужно забрать Лану и отдохнуть, — говорю я.

— Вам предоставят жильё, — говорит он. Он махнул своим посохом, и прибежал меньший змай, которого я видел пресмыкающимся перед Падрейгом.

— Самил, проводи нашего нового друга в его место для сна.

— Да, вождь, — сказал змай, всё время склонивший голову.

Он ведёт меня к отверстию в скале, и внутри я нахожу маленькое спальное место. Есть незажженные свечи, меха для сна и небольшая полка для хранения вещей.

— Спасибо, — говорю я, поворачиваясь к нему как раз вовремя, чтобы увидеть, как он вздрагивает, когда я двинулся.

— Да, — говорит он, с поклоном выходя из комнаты.

Цивилизованные? Возможно, но они всё ещё рабы биджаса. Я зажигаю свечи, затем иду искать Лану и привожу её в жилище на ночь.

Глава 18

Лана

— Не могу поверить, что она жива, — говорю я, следуя за Астаротом в комнату-пещеру, которую нам дали на ночь.

Она небольшая, но функциональная и подарила нам немного личного пространства.

Свечи разгоняют тьму. Астарот хватает один из наших рюкзаков и достаёт для нас еду, я сажусь на тюфяк из мехов и кожи. У меня раскалывается голова, и я чувствую, что мне не хватает воздуха. Мои руки покрыты холодным потом, хотя в комнате жарко от сухого неподвижного воздуха.

Астарот становится на колени, предлагая мне немного нашего вяленого мяса гастера. Жевание облегчает боль в моём теле. Гастер использует пещеры эписа в качестве своего места для высиживания детей, и их малыши питаются эписом, наполняя своё мясо некоторыми его свойствами. Этих вкраплений мало, но достаточно, чтобы обмануть моё тело, заставив его думать, что оно получило очередной эпис. Прислонившись спиной к прохладной каменной стене, я пережевываю и перевариваю сегодняшний день.

Мама жива. Это чудо. Что-то, на что я не смела и надеяться или задуматься. Она здесь, и на планете остались и другие выжившие. Это всё меняет!

— Я рад, — говорит Астарот, садясь рядом со мной.

— Это так… странно, — замечаю я. — Я просто не думала об этом, понимаешь? Я уже смирилась с потерей.

Астарот пожимает плечами, кусая мясо. Он кладёт руку мне на плечи, и я кладу голову ему на грудь. Облегчение, которое приходит с мясом гастера убывает.

— Если я не приму эпис в ближайшее время, у меня будут проблемы.

— Всё будет хорошо, — говорит он.

— Ты ещё разговаривал с вождём? Он поможет нам получить эпис?

— Я не уверен, — говорит он. — Эти самцы… странные. Я не понимаю ни их, ни их обычаев.

— Что ты имеешь в виду? Они так сильно отличаются от того, каким был Тайсс до войны?

— Очень, — говорит он.

— Как именно?

Астарот задумался и молча жевал несколько минут.

— Они не принимают эпис, — говорит он. — По крайней мере, так он утверждает.

— Не принимают?

— Нет, — говорит он. — Висидион говорит, что они очистились от него. Эпис был источником жизненной силы Тайсса. Это был наш основной товар, мы торговали эписом по всей Галактике. Все принимали его. Эпис был самой жизнью, он наполнял каждую часть нашего общества.

— И?

Он качает головой, наклоняясь вперед.

— Я не знаю, — говорит он. — Тут всё другое.

— Ну, так или иначе, другие женщины не выживут без эписа. В той части корабля, в которой они разбились, был госпиталь, так что у них есть припасы, но они в конце концов закончатся. Наши тела не выдержат такой жары без эписа.

— Тогда мы добудем эпис, — говорит он, выпрямляясь. — Так или иначе.

Я прикасаюсь к прохладной чешуе его мускулистой руки, наполненной теплом, и в моей груди трепещет. Наклоняясь ближе, я тянусь к его губам, и он подчиняется, поворачиваясь и приближаясь, пока наши губы не встретились.

Он притягивает меня ближе, моё тело сливается с его телом, а огонь внутри с рёвом оживает. Дрожу, когда я целую его сладкие губы, его сильные руки скользят по моей спине, притягивая меня к себе. Подняв меня, он переворачивает нас обоих, укладывая меня на меха. Я поглощенная им, провожу руками по его восхитительно точёной груди. Мышцы напрягаются, когда он двигается, моя кожа покалывает в предвкушении его прикосновений.

Я проскальзываю своим языком сквозь его губы. Наши рты двигаются как один, его член сильно вдавливается в мои бёдра, пытаясь пробиться сквозь тонкую ткань, отделяющую нас от наших желаний. Мои пальцы скользят по его сложенным крыльям. Его вес прижимает меня к полу, твёрдый и настоящий.

Края его чешуи имеют красные и зелёные оттенки, которые пульсируют от его желания. Его грудь согревается под моим прикосновением, вбирая моё тепло, как и я буду принимать его.

Прохлада от его прикосновений скользит по моей коже, пробираясь под рубашку, когда он стягивает её через мою голову. Удовольствие настолько интенсивное, что оно взрывается болью, когда мои соски затвердевают до бриллиантовых пик. Низкое рычание вырывается из его горла, когда он посмотрел ниже, затем его горячий рот коснулся сердцевины, и я закричала от удовольствия, кусая губы и пытаясь сохранить тишину.

«Слышат ли нас другие?»

Мысли вылетели, как только его язык начал выписывать круги. Пусть. Мне всё равно, мне слишком хорошо, он мне нужен.

Давление его члена, прижимающегося между моими бёдрами, заставляет мои ноги задрожать. Я не могу больше ждать. Он нужен мне сейчас же. Проведя пальцами по его твердому животу, я расстёгиваю его штаны, стягивая их вниз. Его член свободно подпрыгивает, твёрдые гребни наверху напоминают серию волн в океане, он откинулся назад и готов ко мне.

Я стягиваю штаны, чувствуя себя неловко, пока мы продолжаем целоваться и прикасаться друг к другу. Мои губы горят, желание всё поглощает. Головка его члена у моего отверстия, я хватаю его за задницу и тяну, но он не двигается, застыв надо мной.

— Астарот, — тяжело дышу я.

Его красивые лавандовые глаза смотрят в мои, он целует, мягко в щеки, вверх