Давид взмахнул руками, и в небо взмыла волна аквамариновой энергии, которая тут же преобразовалась в воду, начавшую принимать причудливые очертания. Похожая на стаю голодных псов, она ринулась в атаку.

Эта атака была настолько мощной, что мгновенно уничтожила весь дым, оставленный врагами, а самих их откинула далеко за пределы ворот поместья. Теперь нападавшие оказались как на ладони.

Человек в маске Соболя кинул в последний раз взгляд на нас и нашего пленника, после чего скомандовал отступать.

Остальные бойцы в масках послушались и тут же ринулись прочь, оставив своего товарища. Я тяжело дышал, готовый в любой момент последовать за врагами. Кровь кипела, требуя продолжить бой и добить их!

Но Роман схватил меня за руку, остужая пыл.

— Тебе жить надоело? Думаешь, разок маску использовал и можешь в разборки опытных бойцов лезть? Так попросил бы — я тебе покажу, как оно бывает в битве!

Я хотел что-то ответить, но Герман жестом остановил нас.

— Прекратите! Разборки после. Сейчас главное — это пленник. Гиена, оттащи этого кошака в подвал и свяжи как следует.

Роман грозно посмотрел на меня, словно обещая продолжить разговор позже. Затем подошёл к Дымчатому Коту и, не церемонясь, вырубил его одним точным ударом в висок. Маска мгновенно растворилась в воздухе. После этого он схватил его за шкирку и поволок в поместье, ворча себе под нос ругательства.

— Борзой, возьми Медведя, прочешите основные пункты охраны. Возможно, кому-то нужна помощь. Трупы будем собирать утром… — Его взгляд помрачнел. — Не разделяйтесь, идите вдвоём.

Давид и Борис синхронно кивнули и двинулись к воротам.

Герман жестом подозвал меня к себе. Сердце тревожно забилось при мысли о предстоящем разговоре. Меня ждёт нагоняй за нарушение приказа оставаться в доме. Хотя внутри всё равно теплилось упрямое чувство, что я поступил правильно, вступив в бой.

Ведь именно я поймал им пленника.

Некоторое время Герман молча смотрел на меня, хмуря брови. Невольно поёжился под этим тяжёлым взглядом, но упрямо задрал подбородок. Мол, делай что хочешь, но я точно не жалею о содеянном!

Наконец, Герман заговорил, сложив руки на груди:

— Знаешь, почему мы зовёмся отрядом, Коля? Потому что мы действуем скоординированно. Мы знаем умения друг друга. Да что там умения, мы чуть ли не мысли друг друга читаем. И если один поворачивается спиной, второй его прикроет. Для этого даже не нужно просьбу озвучивать. Так вот, когда в бою появляются подобные тебе неизвестные переменные, которых надо защитить — бой идёт по одному месту. Понимаешь, о чём я?

Голос Германа был спокойным, не похоже, что он собирался читать мне нотации. Хотя вроде как именно этим и занимался.

Однако ответить я не успел.

Со стороны особняка послышался шорох и внезапно возник запыхавшийся Антип. Его лицо было бледным от усталости. Одежда на правом боку была окровавлена. И кровь продолжала пропитывать ткань.

Парень выругался сквозь зубы и, прислонившись к стене, медленно сполз на землю.

Герман мгновенно подскочил к нему:

— Что случилось⁈ Где тебя так приложили⁈ Ты ведь должен был охранять тылы особняка! Татьяна, первую помощь, срочно!

Служанка уже через мгновение примчалась с медицинскими принадлежностями и принялась обрабатывать рану Антипа.

— Там… кха… был этот выродок, — прохрипел Антип, морщась от боли. — В маске крысы… Ворвался в дом… Перевернул всю мастерскую, да и комнату, бывшую Драконыча тоже… Искал что-то, сволочь.

— Крысы? Ты уверен? — взгляд Германа похолодел.

— Я эту мразь из Дома Бенуа за три версты узнаю.

Услышав про комнату отца, я напрягся. Никто мне не говорил о ней. Да и зачем кому-то туда лезть и что-то искать? Что мог оставить там отец?

— Хах, не нашёл он там ровным счётом ничего!— усмехнулся сквозь боль Антип. — Я его так отделал, что едва ноги унёс. Благо самоцветы поменял недавно.

После этих слов он зашёлся в приступе кашля, и на губах выступила кровь.

Герман распорядился, чтобы Антипа немедленно отвели в спальню и тщательно обработали раны.

Кухарка поспешила выполнить указания, совершенно не выказав никакого волнения или страха.

Когда мы остались вдвоём, Герман прищурился и посмотрел на меня.

— Значит, не зря ты вышел к нам на помощь, парень. Чуйка у тебя что надо, раз ушёл от беды. Думаю, Крыс пустил бы тебя в расход, если бы заметил. Ладно, идём.

— Куда? — недоумевающе поднял я бровь.

— Как куда? Смотреть, как делаются дела в мире Масок. Ты кошака поймал, так что будешь присутствовать.

С этими словами он решительно направился к особняку. Последовал за Германом по узкому коридору вниз, к подвальным помещениям.

После смены маски спокойствие испортилось. И вот сейчас сердце забилось чаще при мысли о предстоящем допросе. Хоть мне и не терпелось узнать подробности о нападении, сомнения терзали душу.

— Кто такие Бенуа? Я про них не слышал.

— Высокородные дворяне, лопату им в задницу. Коллекционеры искусства, высокоразвитые духовно люди, — с напускным сарказмом начал Герман. — Ворьё да аферисты. Но чтоб меня! Не было у них среди масок Кота, и Соболя тем более. Тут варианта два, либо Бенуа обновили отряд, взяв наёмников, либо Крыса работает на кого ещё… — последнее Герман говорил больше для себя, рассуждая вслух.

Мы спустились по каменным ступеням в сырой подвал, освещаемый лишь тусклым светом факелов.

В каменной тесной комнатке нас встретил Роман. Рядом с ним на полу лежал связанный пленник. Я увидел обычное, ничем не примечательное лицо мужчины лет тридцати. Единственное, что выделялось — ярко-жёлтые, почти кошачьи глаза да шрам над правой бровью.

— Очнулся уже, — буркнул Роман. — Только молчит пока, гад.

Герман кивнул и приблизился к пленнику. Я остался чуть поодаль.

— Итак, уважаемый гость, давайте побеседуем по душам, — ледяным тоном произнёс Герман, глядя в упор на вторженца. — Почему с вами Крыса Бенуа? Как вы нашли нашу резиденцию и какого чёрта тут искали? Говори сам или придётся развязать язык… менее приятными способами.

С этими словами он поднял правую руку, а вокруг неё завязалась фиолетовая энергия.

— Ха! Скажи мне, птичья харя, какой прок мне говорить? Не скажу — убьёшь ты. Скажу — мой хозяин. Так в чём разница?

И в тот момент даже я в полной мере ощутил в чём.

Герман всего лишь