– Ты убрал бы ножичек, пацан, – спускаясь со ступеней пробасил ещё один из пассажиров. – А то порежешься ненароком.

Следом за ним вышел ещё один, и ещё. Мужская часть автобуса стояла за моей спиной напротив шестерки нарушителей. В машине раздавались женские голоса, но наружу никто не полез – понимали, что разговаривают мужчины.

Шестеро работяг насупились, переглянулись. Даже если пойдет драка, то им тоже достанется неплохо. Это не вшестером на одного наступать. Тут уже мужчины, за плечами которых и война, и стройка, и разные другие суровые испытания. Эти уже если встали, то просто так не сядут обратно.

Полминуты напряженного молчания, в ходе которых мы сверлили друг друга взглядами, закончились тем, что старший из работяг достал из внутреннего кармана и выбросил в овраг початую бутылку водки.

– И это всё? – спросил я. – А если я обыщу?

– Мент, что ли? – тут же взвился молодой.

– А может и милиционер… Еду отдыхать, а вы тут…

– Покажи ксиву!

– Вот ещё. Я гражданин, такой же, как и вы. Поэтому могу сделать вам замечание, могу попросить вести себя потише, а могу и доставить кучу проблем. Поэтому спрашиваю ещё раз – это всё?

– Не дави, – ответил старший и повернулся к одному из своих. – Михалыч, выброси бутылку, а то эти вишь… настроены сурьёзно. Коллектив против того, чтобы мы отдыхали.

Тот, кого назвали Михалычем, со вздохом отправил вытащенную тару следом за первой.

– Да ладно, Сергеич, мы их сейчас… – подхватился было молодой.

– Завали, Мишка, – вяло бросил Сергеич. – Людёв тоже нужно уважать. Ведь дорога дальняя, а нам ещё ехать и ехать. Извиняйте, мужики, чо-то мы расслабились не вовремя.

– Да ты чего, Сергеич? Да мы их сейчас…

Шлёп!

Звучная оплеуха заставила Мишку нырнуть носом вперёд. Он удержался на ногах, сделав два шага, но когда обернулся, то застал на лице Сергеича кислую ухмылку.

– Успокойся, Мишка. Я всё сказал.

Мишка набрал в грудь воздуха, словно для того, чтобы разразиться гневной тирадой, но потом с шипением спущенного мяча выпустил воздух и опустил голову.

– Разобрались? – спросил я.

– Разобрались, – буркнул Сергеич и посмотрел на тех, кто встал за моей спиной. – Спокойной дороги, товарищи…

– Давно бы так, – проговорил мужчина с тросточкой и потом хихикнул. – Эх, как давно не дрался, а ведь собрался же. Ух и задаст же сейчас мне моя Глафира Никтишна…

Эти слова как-то скрасили всю ситуацию. Заулыбались и шумные работяги и те, кто встал на мою сторону.

Дальнейшая поездка была спокойной. Женщины не шипели – понимали, что мужчины между собой разобрались и всё обошлось мирно. Мужчины же приободрились и теперь если не сидели орлами, то по крайней мере уже не прятали взгляд. Работяги на задних сидениях негромко переговаривались, но вскоре затихли, сморенные покачиванием. Понемногу весь автобус уснул.

Уже на выходе с вокзала в Москве меня остановил старичок и пожал руку:

– Спасибо, парень, напомнил мужикам, что они не просто так штаны носят. Я ведь также в сорок третьем своим примером бойцов в атаку поднимал...

Глава 15

До нужной квартиры я добрался быстро. Мог бы ещё быстрее, но полчаса кружил по району, сбрасывая возможный хвост. Конечно, зимой в Москве не сахар, но держаться можно.

В Ленинграде погода более непредсказуема. Если в Москве солнечные деньки – скорее всего, так оно и будет весь день. В Ленинграде же может быть сначала дождь, потом солнце, потом град, потом холод, потом жара(это летом). Летом в Ленинграде обычно прохладно, в Москве часто бывает просто невероятная жарища. Осенью и зимой, несмотря на северное расположение, в Ленинграде часто бывает теплее, чем в Москве. Зимой в северной столице жить тяжелее, поскольку световой день значительно короче, чем в Москве. Летом белые ночи, а зимой черные дни.

Хвоста за собой я не обнаружил, хотя на вокзале срисовал двоих "встречающих". Колкие глаза троих людей с короткими стрижками словно сигнализировали: "Мы ищем важного человека! Мы ищем очень важного человека!"

Грим спас меня от преследования, хотя и был не раз обласкан блеском колючих глаз. Преследователи это или нет – кто же их разберет? Может какие спецагенты выискивали беглых жуликов, а может и разведчиков искали. На всякий случай провериться лишним не будет.

Метро "Улица 1905 года" выплюнуло меня на Краснопресненскую улицу. По Трёхгорному валу добрался до Шмидтовского проезда. Мог бы и сократить путь по Улице 1905 года, но решил пройти чуть больше, заодно оценить ситуацию с хвостом. Погрузившись в пятиэтажные дебри, я немного повилял по дворам, а после вышел к нужному дому.

Деревянная дверь на пружине хлопнула за спиной. Я неторопливо поднялся по выщербленным ступеням на второй этаж. Три звонка и два удара кулаком. Пауза, ещё два удара и звонок. Всё-таки шпионские страсти были

В квартире меня встретил запах горохового супа. У меня аж слюнки потекли от ароматов.

Надо же, запах как из детства, когда отец на выходных принимался стряпать. Гороховый суп у него был самым главным блюдом и готовился он к нему заранее. То есть ещё в пятницу замачивал на ночь горох, а утром варил мясной бульон и потом перекладывал набухший горох в ароматную воду. Оставлял вариться на полтора часа. Пока горох варился, он нарезал грудинку, морковь и лук небольшими кубиками и слегка поджаривал их на подсолнечном масле. Чистил картошку, нарезал её тоже кубиками и вместе с пережаркой отправлял в бульон. Кидал несколько листиков лаврушки.

Через пятнадцать минут он солил на свой вкус, а после разливал по чашкам ароматный суп. Как же здорово тогда хрустели гренки, которыми отец посыпал мою тарелку... А уж натертая чесноком корочка хлеба...

– Ты как будто на запах явился, – вместо приветствия сказал мне Вягилев. – Вырос, вытянулся, окреп...

– Был бы Зинчуков на вашем месте, то сказал бы, что я возмудел и похужал, – улыбнулся я в ответ и протянул руку для рукопожатия.

– Да заваливай давай, – Вягилев дернул меня за руку и сжал в объятиях. – Наслышан. Знаю почти всё.

Он втащил меня в квартиру и захлопнул дверь. Я разулся на круглом коврике, сплетенном из различных лоскутов ткани.

– Не могу сказать того же. Минимум информации до меня донесли, но хотелось бы всё услышать в деталях.

– А